О вреде крепкого рубля для российской экономики периодически говорят и крупные российские бизнесмены, и чиновники. Но действительно ли для нашей экономики лучше, чтобы рубль был слабым?
Наша экономика почти не растет, потому что курс российского рубля завышен, заявил недавно на Всемирном экономическом форуме в Давосе олигарх Олег Дерипаска. То ли дело Китай, который вырос в прошлом году на 6,5%, или Америка, показавшая рост на 3%, — привел в пример Дерипаска страны с заниженным курсом национальной валюты. О вреде слишком крепкого рубля для российской экономики говорили в разное время помощник президента России по экономике Андрей Белоусов и министр финансов Антон Силуанов. Но насколько росту нашей экономики мешает именно относительная крепость национальной валюты?
Олег, ты не прав!
«Я думаю, Олег Дерипаска скорее обслуживает свои интересы, нежели говорит о реальном положении вещей», — считает руководитель управления торговых стратегий Dukascopy Bank SA Даниил Егоров.
Логика Олега Дерипаски и выступающих за ослабление рубля чиновников такова: крепкий рубль невыгоден экспортерам, у которых выручка в валюте, а расходы в рублях. При этом по умолчанию считается, что российская экономика ориентирована на экспорт, поэтому интересами импортеров можно пренебречь. «Поскольку валовый экспорт составляет около трети российского ВВП, то курс, очевидно, имеет определенное значение для экономического роста», — говорит директор аналитического департамента Промсвязьбанка Николай Кащеев. Но в случае России есть нюанс.
«Экспорт у нас в основном сырьевой, — объясняет директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. — Это значит, что конкурентоспособность не страдает, цены-то биржевые. А вот если бы экспорт был в основном обрабатывающих отраслей, тогда бы крепкий рубль прямо влиял на конкурентоспособность, потому что в валюте цена была бы выше». В большей степени курс влияет на импорт, говорит Николай Кащеев. А импортерам как раз нужен крепкий рубль.
«Связь между темпами экономического роста и обменным курсом не столь однозначна, — полагает главный экономист Sberbank CIB Антон Струченевский. — Опросы и исследования показывают, что умеренное укрепление рубля не так уж плохо для высокотехнологичных секторов экономики, которые имеют возможность в этих условиях импортировать иностранные технологии и сырье, выпускать конкурентоспособную продукцию и даже экспортировать ее. Любопытно, что в 2017 году, несмотря на укрепление рубля, темпы роста экспорта в обрабатывающей промышленности ускорились».
О связи валютного курса и экономического роста говорят еще и в случаях, когда экономика сильно зависит от импорта. Как в России. В такой ситуации крепкая валюта делает ввозимые товары более доступными, в результате чего внутренний спрос в значительной мере удовлетворяется за счет импорта, а не отечественного производства.
«Однако обратный тезис не вполне верен: слабый рубль не гарантирует импортозамещения и тем самым не обязательно ускоряет экономический рост, — поясняет аналитик ЮниКредит Банка Анна Богдюкевич. — В частности, ослабление рубля в 2014—2015 годах не дало существенного импульса российской экономике, хотя и привело к резкой коррекции импорта. Реальных возможностей для замещения импорта с тех пор так и не возникло, за исключением, вероятно, пищевой промышленности, которая смогла воспользоваться ситуацией и направить резервные мощности на удовлетворение перераспределившегося спроса. Таким образом, слабый рубль не является панацеей и отнюдь не гарантирует России темпов роста, сопоставимых с экономиками США или Китая».
Даже если ослабление валюты будет настолько сильным, чтобы называться уже девальвацией, оно не сделает национальную экономику однозначно конкурентоспособной. «В 1998 году обвал рубля дал примерно на четыре года заметный эффект импортозамещения, однако ни в 2008 году, ни в 2015-м ничего подобного не было», — напоминает Николай Кащеев.
Оставьте его в покое
Но если слабый рубль не панацея для России, является ли таковой крепкий рубль? Какой рубль нужен в данный момент российской экономике, чтобы она начала расти нормальными темпами?
Максимально краткий и верный ответ: стабильный.
«Наша экономика достаточно диверсифицированна, а это значит, что у каждого сектора свои интересы, — говорит Антон Струченевский. — Какой курс ни назови, всегда найдутся те, кого он не будет удовлетворять. Скорее, России нужен стабильный рубль».
Эту позицию разделяют все эксперты, с которыми удалось поговорить Банки.ру. «Стимулировать экономический рост в России необходимо не за счет изменения валютного курса, а путем улучшения бизнес-среды и стимулирования склонности компаний к инвестированию средств в расширение производства, — считает Анна Богдюкевич. — Самым лучшим вариантом видится предсказуемая, стабильная валюта, которая будет помогать планированию новых проектов». Универсального ответа о «правильном» курсе рубля нет.
Наша сила — в слабости!
Действительно, есть веские аргументы в пользу того, что рубль должен быть слабее текущих значений. «Когда экспорт будет не только сырьевой, тогда рубль должен быть однозначно слабее, — говорит Игорь Николаев из ФБК. — Но уже сегодня он должен быть слабее не поэтому, а потому, что сегодня рубль в значительной степени искусственно переукреплен из-за керри трейда. Ничего искусственного не должно быть, в том числе по валютным курсам».
«У разных групп бизнеса разные интересы, но с учетом структуры экономики и бюджета сильный рубль мешает росту и локализации производства, он замедляет наполнение бюджета и убивает рабочие места. При очень высоких ценах на экспорт это компенсировалось, сейчас — нет», — считает главный экономист рейтингового агенства «Эксперт РА» Антон Табах.
Однако в реальности, повторим, мы не умеем пользоваться преимуществами, которые дает ослабление и даже девальвация национальной валюты: достаточно посмотреть на результаты даже самой сильной девальвации, 1998 года.
Может быть, в этот раз все будет по-другому? «Возможности импортозамещения, при прочих равных условиях, представляются ограниченными, так как Россия в настоящее время не производит значительный ассортимент продукции, потребляемой на внутреннем рынке, как потребительском, так и инвестиционном, — рассказывает руководитель отдела инвестиционной стратегии дирекции по работе с частными клиентами Ситибанка Дмитрий Голубков. — В данном случае понижение курса рубля просто сделает более дорогими импортные товары для российского потребителя».
Более интересными представляются перспективы слабого рубля для экспорта — собственно, это тот путь, который выбрали для себя некоторые азиатские страны, в первую очередь Китай. Но и здесь все не так просто. «Важно, чтобы рост прибылей данных секторов транслировался в рост капиталовложений, что позволило бы увеличить реальный выпуск и экспорт продукции, — отмечает Голубков. — При этом, принимая во внимание невозможность заменить часть импортной продукции российскими аналогами, важно «не перегнуть палку» с понижением курса национальной валюты».
Крепче, выше, сильнее
Не менее, если не более обоснованны аргументы в пользу более крепкого рубля. «Российский потребитель и, что логично, представители неторгуемых отраслей, например сферы услуг, намного лучше начинают себя чувствовать при укреплении рубля. А услуги — это более 60% российского ВВП», — указывает Николай Кащеев.
Крепкий рубль нужен населению, потому что в этом случае возникает уверенность: кризиса нет, считает Игорь Николаев. «Эта уверенность стимулирует оживление потребительской активности, что мы и наблюдаем в последние месяцы, — говорит экономист. — Другое дело, что даже этого бывает недостаточно для устойчивого экономического роста».
«В настоящее время, с учетом инфляционных изменений и общего, скажем так, обнищания населения, наиболее комфортные цифры — это 54—55 рублей за доллар при цене нефти в 60—65 долларов за баррель, — полагает Даниил Егоров. — Эти цифры комфортны для российских производителей, а стабильность такого курса в первую очередь отразится на инфляции — развяжет руки ЦБ в смягчении монетарной политики».
При парадоксальной ситуации — недооцененном рубле и переохлажденной экономике — рубль должен скорее дорожать, нежели дешеветь, говорит Егоров. «Конечно, такие цифры не слишком комфортны для экспортеров и чиновников, так как бюджет сверстан с дефицитом в 1,27% ВВП и совсем не факт, что его удастся удержать в этих рамках», — отмечает эксперт. Слабый рубль очень вреден для компаний, которые вынуждены закупать большое количество оборудования, реализовывать инвестиционную программу, напоминает заместитель председателя правления Локо-Банка Андрей Люшин.
Но, повторим, это попытки взглянуть на курс под разным углом. В целом же экономике нужен стабильный курс, который устанавливается рынком. «Российская экономика до сих пор воспринимала обменный курс как экзогенный фактор, но требовала его контроля, несмотря на большие издержки последнего, — поясняет Николай Кашеев. — Это такая «пассивно-потребительская» модель, характерная для рентной экономики».
Насколько в этой ситуации уместно новое бюджетное правило, вступившее в силу с начала 2018 года?
К чему приведут валютные закупки Минфина
«Бюджетное правило позволяет снизить зависимость обменного курса от цен на нефть и препятствует чрезмерному укреплению рубля в случае роста нефтяных цен, — говорит Антон Струченевский из Sberbank CIB. — Без покупок валюты Минфином при нынешних ценах на нефть (около 70 долларов за баррель Brent) обменный курс рубля против доллара мог бы быть в районе 52. Так что эффект от применения бюджетного правила уже есть».
В том, что бюджетное правило удерживает рубль от дальнейшего укрепления, уверена и Анна Богдюкевич. «Рублевая стоимость барреля нефти почти вплотную приблизилась к 4 тысячам, что является максимальным уровнем с конца 2014 года, — отмечает эксперт. — И бюджетное правило может быть одним из факторов, удерживающих рубль от укрепления: в январе 2018 года Минфин значительно нарастил объем покупки валюты — до 15 миллиардов в рублевом эквиваленте».
Другие эксперты не видят особого влияния бюджетного правила на курс рубля. «Покупки Минфина не играют решающей роли, когда торговый профицит высок (обычно это первый и четвертый кварталы года) и может сказываться на некотором укреплении рубля относительно равновесного значения в середине года», — считает Николай Кащеев. Но при текущих ценах такие покупки не решающий фактор, добавляет эксперт.
А в этих условиях, при текущем раскладе, каким должен быть курс рубля? Можно ли говорить о неком справедливом курсе?
Сколько должен стоить рубль
«С точки зрения паритета покупательной способности курс рубля должен располагаться где-то в районе 50—52 рублей за доллар, — считает Даниил Егоров. — Впрочем, говорить об этом, оперируя только ценовыми факторами, достаточно безответственно, на реальную покупательную способность валюты действует много факторов».
По мнению аналитика ЮниКредит Банка Анна Богдюкевич, рубль в этом году будет более независим от внешних факторов, в том числе от стоимости нефти, — отчасти благодаря бюджетному правилу. «Скорее всего, к концу года рубль сдвинется несколько вверх от 59,6 за доллар», — говорит она. По словам Антона Струченевского, курс рубля к доллару может находиться в 2018 году в диапазоне 55—60, не создавая при этом серьезных проблем для экономики.
В целом же текущий биржевой курс недалек от равновесного, говорит Кащеев. Причина: ЦБ уже давно таргетирует инфляцию, а не курс. Правда, у ЦБ есть механизм влияния на курс — это ставки. Антон Табах оценивает текущие ставки как «экстремально высокие и не соответствующие ситуации с инфляцией» и видит в них причину того, что текущий курс рубля завышен. «Небольшое замечание: высокая ставка, безусловно, способствует тому, что равновесное значение рубля оказывается несколько выше, чем оно было бы, например, при нейтральной ставке, равной инфляции, — поясняет Николай Кащеев. — Но высокая ставка, по моему мнению, — это предохранительная мера в условиях не очень хорошего общего состояния экономики и внешних рисков».
Экономический курс важнее валютного
«Сам по себе валютный курс, особенно при свободном плавании, — это только один из факторов, влияющих на экономический рост. Смотреть надо на политику в целом», — убежден Антон Табах. «Если бы было все так просто — мы не растем из-за крепкого рубля — было бы полбеды, — вторит ему Игорь Николаев. — Все значительно сложнее: разве мы решили все пресловутые структурные проблемы, о которых так много говорилось? Нет, не решили, даже, можно сказать, к решению некоторых из них не подступались. Так почему вдруг крепкий рубль должен являться главной причиной отсутствия экономического роста?»
Милена БАХВАЛОВА, Banki.ru