Майский фьючерс Мосбиржи на нефть WTI принес трейдерам 1 млрд рублей убытков. Трейдеры требуют компенсации от биржи, та утверждает, что действовала по регламенту. Кто прав?
Кровавая резня бензокосой
Партнер юридического бюро G8Law Павел Гущин встретил майские праздники в деревне. Просто косил траву. Важно было поехать именно в деревню, настаивает Гущин. Не в пригород, не в коттеджный поселок, а в деревню. Где нет Интернета и связи.
Двухнедельное укрощение травы привело Гущина в чувство после стресса, который он испытал 20 апреля 2020 года. В тот самый день, когда знаменитый майский фьючерс на нефть WTI достиг цены минус 37 долларов за баррель. «Глаза у супруги, конечно, хорошо-хорошо раскрылись, когда я все ей объяснил, — вспоминает он, не называя, однако, сумму потерь. — Но она молодец, здраво рассуждала. Я-то пару дней замечал, что у меня руки дрожали».
По профессии и роду занятий Павел Гущин юрист, но трейдерский опыт у него богатый. Он один из тех, кто осмелился выйти на фондовый рынок в 2009 году, на самом дне, и вкусил все прелести восстановления экономики. «Потирал руки, улыбался, вкладывался, — вспоминает Павел. — Хотя от эмоций лучше уходить, тогда эффективность будет выше».
Процесс затягивал, в какой-то момент Гущин перешел в интрадей-режим. В более-менее свободные от работы дни доходило до десятков сделок в день. В голове укладывались и работа, и биржевая деятельность. «Чужими инвестидеями пользовался только на старте, а вообще только своей головой, — рассказывает Гущин. — Лучше не оглядываться на массу. В 90% масса принимает ошибочные решения».
Злополучный фьючерс WTI он купил прямо 20 апреля, после обеда. Сделка должна была быть краткосрочной. Гущин был уверен, что фьючерс уже лежит на дне. Ожидал, что возможны нулевые цены — но сначала должен был упасть другой, более активно торгуемый фьючерс на Brent. «Занимался основной работой, плюс семейные дела. Пропустил. Но такого, чтобы и свои деньги потерять, да еще и остаться должным — такого я не ожидал», — признается трейдер.
Павел Гущин — один из сотен трейдеров, пострадавших от беспрецедентной ситуации, сложившейся с майским фьючерсом на WTI. В моменте его цена опускалась до минус 40 долларов. Общее количество трейдеров, понесших убытки 20 апреля, оценивается в 770 человек, а сами убытки — в 1 млрд рублей.
Павел Гущин, трейдер: «Участником торгов я больше не буду»
«Цена на фьючерс снижалась из-за падения спроса на нефть вследствие выключения экономики во время пандемии, — рассказывает независимый инвестконсультант, специалист по производным инструментам Илья Коровин. — Но все понимали, что потом она включится. Была интересная ситуация, когда фьючерс на WTI на следующий месяц стоил намного дороже, 25 долларов. И эта цена не менялась, даже когда ближайший фьючерс упал в отрицательную зону».
Из-за резкого падения цены на инструмент Московская биржа приостановила торги им на уровне 8,84 доллара. Точнее, ограничила этим уровнем цену, по которой можно было совершать сделки с инструментом. В это же время торги на других площадках продолжались. Цены на американской бирже NYMEX ушли в отрицательную зону. Это было критически важно, так как именно по цене на этой площадке происходят окончательные расчеты прибыли и убытков трейдеров, работающих с этим инструментом.
«Получилась ситуация, когда на CME (группа компаний, в которую входит NYMEX. — Прим. Банки.ру) цена фьючерса продолжала падать, а трейдеры в Москве уже не могли избавиться от контракта, потому что Мосбиржа не давала продавать его дешевле 8,84 доллара», — объясняет Коровин.
Если вы покупатель фьючерса и хотите избавиться от него, вам нужно найти другого покупателя. Но покупать инструмент по 8,84 доллара, когда он стоит уже около нуля, дураков не было. Специфика торгов фьючерсами такова, что когда клиенты несут слишком большие убытки, их позиции принудительно закрывает их брокер — так брокер избегает ситуации, когда у клиента возникает перед ним задолженность. Но и брокеры ничего не могли сделать из-за того, что продать контракт дешевле зафиксированной Мосбиржей ценой было нельзя.
Московская биржа и большинство опрошенных Банки.ру брокеров отказались предоставить комментарий для этой публикации.
Инвестиционный виджет
Как фьючерс ушел в минус
Фьючерс на какой-нибудь товар, по сути, — это пари между двумя трейдерами. Покупатель фьючерса рассчитывает, что товар в будущем подорожает, продавец — что подешевеет. По-другому покупателей называют держателями длинной позиции, продавцов — короткой. Понятия «купить фьючерс» или «продать фьючерс» — условные. Чтобы продать фьючерс, не нужно его предварительно покупать или одалживать у брокера. Продавец просто заключает контракт с неким покупателем и ставит на то, что товар будет дешеветь. Если это произойдет, продавец заработает.
Срок жизни такого пари определяет биржа. Обычно фьючерсы «живут» месяц. В определенную биржей дату происходит экспирация: контракт прекращает существование. На бирже одновременно торгуются фьючерсы на один и тот же товар с разными датами экспирации. Например, в апреле 2020 года можно было купить фьючерс на нефть, срок которого истекал в мае, или июньский фьючерс, июльский и т. д.
Если фьючерс поставочный, то после экспирации продавец привозит покупателю товар, а покупатель оплачивает его по оговоренной в контракте цене. Если беспоставочный, то продавец и покупатель просто рассчитываются друг с другом деньгами. Если на момент экспирации цена товара, к которому привязан фьючерс, выше, чем цена, по которой стороны заключали контракт (пари), то выигрывает покупатель: продавец перечисляет ему разницу между ценой контракта и ценой товара. Если товар на экспирации стоит дешевле — наоборот, выигрывает продавец. 90% торгов фьючерсами в мире приходится на беспоставочные контракты.
Трейдер не обязан ждать экспирации. Он может выйти из фьючерса, заключив на той же бирже зеркальный контракт. Например, трейдер, покупавший фьючерс, выставляет заявку на продажу такого же фьючерса. Если на эту заявку находится покупатель, то биржа закрывает позицию трейдера и производит расчет. Часто к такому закрытию позиций прибегают трейдеры, которые торгуют поставочными фьючерсами, но при этом не хотят получать товар. Они закрывают позиции до экспирации.
Фьючерс на WTI торгуется на бирже NYMEX, входящей в группу CME. Это поставочный фьючерс. Биржи в других странах торгуют его «репликой» — инструментом, который привязан к той же марке нефти, но является беспоставочным. Обычно «реплика» экспирируется за сутки до прекращения оригинального американского контракта по цене этого контракта на NYMEX.
Для того чтобы купить фьючерс, не нужно платить полную стоимость. Достаточно разместить на счете гарантийное обеспечение — обычно 10% от полной стоимости контракта. Например, один фьючерс на WTI подразумевает поставку 1 тыс. баррелей нефти. При цене 20 долларов за баррель фьючерс стоит 20 тыс. долларов. Но чтобы торговать им, достаточно предоставить брокеру обеспечение в 2 тыс. долларов. Если в процессе торгов цена изменится больше чем на эти 10% в невыгодную для трейдера сторону, брокер потребует увеличить обеспечение. Если трейдер не сможет этого сделать, брокер принудительно закроет позицию, выставив от имени трейдера противоположную заявку, а гарантийное обеспечение перечислит другой стороне контракта.
20 апреля 2020 года было последним днем, когда можно было выйти из контракта так, чтобы не стать счастливым обладателем двух железнодорожных цистерн нефти. Обычному биржевому спекулянту нефть, как правило, не нужна. Поэтому трейдеры — покупатели фьючерсов начали выходить из позиций, выставляя заявки на продажу фьючерсов. Однако в этот день нужного количества новых покупателей не нашлось. В результате цены падали все ниже, пока не ушли в минус.
Российские трейдеры оказались в особой ситуации: они физически не могли выставлять заявки на продажу фьючерса из-за того, что Московская биржа фактически приостановила торги. При этом расчет московского контракта происходил по цене экспирации NYMEX, которая в итоге достигла минус 37 долларов.
Илья Коровин, инвестиционный консультант: «Мы пойдем до конца»
Игра с нулевой суммой
На срочный рынок трейдер Игорь Озеров, по его словам, «пришел стремительно и непредсказуемо». А именно весной 2020 года.
До этого Игорь получил профильное финансовое образование и даже прошел первую стадию CFA по специальности «портфельный управляющий». Правда, потом обучение бросил. Десять лет следил за фондовым рынком, а в конце 2019 года — спасибо талантливым маркетологам «Тинькофф Инвестиции» — открыл брокерский счет. Вкусил все прелести мартовского обвала, но благодаря грамотному входу в рынок (20% суммы на этапе «рождественского ралли», 50% на падении, остальное на восстановлении) и присутствию валютных инструментов в портфеле даже вышел в плюс.
Начать торговать фьючерсами Озерова подвиг тезис, который он вычитал в одном интервью. «Каждый год в США проводятся биржевые соревнования по категориям инструментов, — пересказывает Озеров мотивацию. — Победители на «Форексе» делают 50% доходности, в акциях — 30%, на срочном рынке — 500%. Учиться торговать вам все равно нужно. Зачем учиться на акциях, если даже лучшие зарабатывают в 10 раз меньше срочников? Риск есть везде. Просто нужно соблюдать обратную пропорцию между волатильностью и объемом позиции. Чем сильнее скачет цена, тем меньшую долю инструмент должен занимать в вашем портфеле».
Фьючерс WTI Озеров начал покупать еще в марте в районе 20—21 доллара за баррель. Так что, когда время подошло к 20 апреля, Игорь уже был на грани маржин-кола — ситуации, когда брокер требует от клиента увеличить гарантийное обеспечение по фьючерсу (из которого брокер покрывает убытки трейдера) или принудительно закрывает позицию.
Когда Озеров вернулся вечером с работы, ему позвонил родственник, сказал, что нефть стоит один доллар, и попросил купить фьючерсов на WTI. Сам он купить их не мог, так как был клиентом брокера «Тинькофф Инвестиции», который не дает доступа к производным инструментам. Озеров, клиент «Финама», зашел в приложение, но там отображалась цена 8,84 доллара. «Я вообще не понял, что торги остановили, — рассказывает трейдер. — Я был уверен, что они просто шли на этом уровне. Даже когда появились новости про отрицательные цены, я был спокоен и думал, что речь идет о каких-то других инструментах».
22 апреля брокер уведомил Озерова об отрицательном остатке. «Сначала все думали, что это какая-то ошибка, все же адекватные люди, отыграют как-то эту ситуацию, — вспоминает Игорь. — Кто-то адекватный сейчас крикнет «а король-то голый», и все всё поймут. Но не нашлось такого. Выяснилось, что да, это ошибка, но ее хотят заткнуть деньгами частных трейдеров».
В общей сложности Озеров потерял 400 тыс. рублей: 100 тыс. рублей депозита и еще долг 300 тыс. рублей. Это небольшая сумма по сравнению со средним убытком. Люди теряли по 5—6 млн.
«Потерпевшие» — трейдеры, которые купили майский фьючерс на WTI и не смогли его продать, — объединились в инициативную группу. Илья Коровин — один из ее лидеров. «Картины по всем брокерам и пострадавшим у нас нет, — говорит он. — В инициативной группе у нас 200 с лишним человек с потерями около 300 миллионов рублей. Мы продолжаем собирать людей. Есть слухи о человеке, который потерял полмиллиарда, но мы его пока не видели. Есть много пострадавших с потерями в несколько тысяч рублей».
Среди «потерпевших» — трейдеры с 15-летним опытом работы на рынке, сотрудники брокерских компаний. «Ни в одном предупреждении о рисках не говорится о том, что нефть может стоить ниже нуля. До 22 апреля на сайте CME предел колебаний фьючерса снизу — ноль долларов один цент», — говорит Коровин.
Но фьючерс — это по сути контракт, а контракт подразумевает две стороны. Если есть проигравшие, то должны быть и выигравшие. Те, кто получил пресловутый миллиард рублей.
По словам Коровина, на стороне выигравших порядка 20 трейдеров. Они 20 апреля на момент экспирации занимали короткие позиции по фьючерсу. В основном это юрлица, возможно маркетмейкеры — компании, которые по договору с биржей обязаны выкупать инструмент, когда нет других покупателей.
Хотя в инициативные группы объединяются трейдеры, де-факто «банкет» под названием WTI оплатили брокеры клиентов с длинными позициями. Расчеты по фьючерсу организованы так, что биржа автоматически списывает деньги с одних брокеров и переводит другим — тем, чьи клиенты должны получить выплаты. А брокеры «проигравших» клиентов уже постфактум взыскивают задолженность со своих трейдеров.
Ярослав Кабаков, ИК «Финам: «Ответственность, в том числе финансовая, лежит на клиенте»
«Наши клиенты были задействованы в меньшей степени, у разных брокеров есть определенная специализация, — рассказывает директор по стратегии ИК «Финам» Ярослав Кабаков. — Есть клиенты, которые уже выплатили нам задолженность. Часть трейдеров смотрят, как будет развиваться ситуация. Кто-то находится в процессе реструктуризации. Каждая ситуация решается индивидуально».
Сами трейдеры убеждены, что компенсировать убытки держателям длинных позиций по фьючерсу должна Московская биржа. И у них есть для этого пять аргументов.
Аргумент № 1. Биржа не была готова к отрицательным ценам
«У нас были те же проблемы, что и во всем мире, но и свои добавились, — сетует Илья Коровин. — Программное обеспечение Мосбиржи не было готово к отрицательным ценам. Мосбиржа, по словам ее представителей, не знала, что такое в принципе может быть».
Мосбиржа неспособность работать с минусовыми ценами не отрицает. Правда, ей удалось оперативно доработать ПО и с 6 июля 2020 года внедрить эту опцию. Возможность торговать по ценам ниже нуля в первую очередь получат трейдеры, работающие с двумя инструментами: фьючерсами на природный газ и, конечно, WTI.
Напомним, однако, что до отрицательных цен фьючерс на WTI 20 апреля на Мосбирже так и не дошел. Торги остановились на уровне 8,84 доллара за баррель.
Аргумент № 2. Биржа остановила торги и не дала трейдерам закрыть позиции
«У нас Мосбиржа вмешалась в торги, взяла на себя ответственность и должна ответить, — убежден Коровин. — Биржа остановила торги по регламенту. Но тот же регламент позволял и продолжать торги. Тем более мы здесь говорим о «зеркальном» контракте в день экспирации. Нигде в мире не останавливали торги этим фьючерсом 20 апреля. У нас убытки из-за фактической остановки торгов».
Нет оснований предполагать, что если бы торги шли ниже зафиксированного ценового диапазона, то убытки трейдеров были бы меньше, осторожно парирует Арсений Глазков, директор департамента срочного рынка Московской биржи в интервью «Коммерсанту»: «Скорее всего, возникла бы обратная ситуация: многие захотели бы еще докупить неожиданно «дешевый» фьючерс в надежде на его рост, а не дальнейшее падение до уровня минус 37,63 доллара. Это подтверждается тем, что в ходе вечерних торгов 20 апреля клиенты продолжали открывать новые длинные позиции по цене «планки» (8,84 доллара), хотя котировки фьючерса на СМЕ к тому моменту уже ушли в отрицательную зону».
Аргумент Глазкова подтверждает и рассказ трейдера Игоря Озерова, чей родственник, напомним, просил Озерова прикупить нефти по одному доллару.
«У биржи есть поставщики ликвидности, убыток мог бы перераспределиться на них, — приводит еще один аргумент в пользу остановки торгов Ярослав Кабаков. — Мое личное мнение: тем, кто подает иск, будет сложно доказать, что биржа действовала не по правилам».
Аргумент № 3. В Америке и Китае трейдерам компенсировали убытки
113 млн долларов — во столько основатель и председатель совета директоров крупной международной брокерской фирмы Interactive Brokers Томас Петерфи оценил потери своей компании от падения цен на фьючерс WTI в отрицательную зону. Программное обеспечение брокера оказалось не готово к работе с минусовыми ценами. Позже компания скорректировала цифру до 109 млн долларов. Эту сумму она компенсировала своим клиентам, которые, как и клиенты российских брокеров, не могли избавиться от фьючерса и тем самым минимизировать убытки. Похожая история произошла в Китае. Там потери 60 тыс. клиентов в размере 1 млрд долларов возмещал Bank of China.
«Во всем мире трейдерам компенсировали разницу между ценой экспирации фьючерса (минус 37 долларов) и одним центом — минимальной ценой, до которой в общем понимании в принципе мог опускаться контракт», — говорит Илья Коровин.
«Требования инвесторов о компенсации убытков основаны в большинстве случаев на сообщениях СМИ об отдельном опыте международных организаций по расчетам срочных контрактов и возмещению убытков инвесторам, — прокомментировали Банки.ру в пресс-службе ЦБ. — При этом данная информация носит противоречивый характер и не может расцениваться Банком России в качестве лучших международных практик».
Возможно, нотку противоречивости в этот аргумент вносит китайский пример. Bank of China компенсировал клиентам потери не по фьючерсу на WTI, а по структурному продукту Crude Oil Treasure. Кроме того, в обоих примерах компенсацию выплачивали брокеры, а не биржа. Но там биржа и не вмешивалась в торги, указывает Коровин. Там брокеры сами не могли торговать по отрицательным ценам.
Аргумент № 4. Фьючерс Мосбиржи не прошел сертификацию ЦБ
Этот аргумент выдвигает Павел Гущин со свойственной ему адвокатской дотошностью: «Привязки CL-4.20 к конкретному коду инструмента на NYMEX не было, — указывает Гущин. — Отсылка же в спецификации «фьючерсного контракта на нефть Light Sweet Crude Oil» Московской биржи к некоему не указанному коду фьючерса NYMEX (где каждому инструменту присвоен свой код) условно свидетельствует о том, что базисным активом на протяжении всех торгов является-таки производный финансовый инструмент (фьючерса NYMEX), спецификация которого подлежала обязательной регистрации в ЦБ РФ (пункт 3 приказа от 16 июля 2013 года № 13-58/пз-н). Совершенно очевидно, что именно по причине отсутствия такой регистрации Московская биржа уклонилась от указания в спецификации какого-либо кода фьючерса биржи NYMEX. То есть налицо — незаконность самого оборота фьючерса CL-4.20 и ему подобных».
Сообщения о регистрации спецификации договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, можно посмотреть на сайте Банка России в подразделе «Решения Банка России в отношении финансовых инструментов» раздела «Решения Банка России», комментирует ЦБ.
Если проследовать по ссылке, указанной в ответе Банка России, то окажется, что самое первое сообщение о регистрации инструментов в новостной ленте этого раздела датировано 24 мая 2018 года. Спецификация же на фьючерсный контракт на нефть Light Sweet Crude Oil (WTI) была зарегистрирована, по словам представителей ЦБ, 12 апреля 2018 года.
«Информация о зарегистрированных спецификациях договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, содержится во внутреннем реестре «Реестр лицензий бирж и торговых систем», который ведет департамент допуска и прекращения деятельности финансовых организаций, — объясняет ситуацию пресс-служба Банка России. — Сообщение о регистрации спецификации на фьючерсный контракт на нефть Light Sweet Crude Oil отсутствует, так как отсутствовала обязанность Банка России раскрывать данную информацию».
Аргумент № 5. Фьючерс — рискованный инструмент, трейдеры должны были осознавать риски
«WTI — специфичный контракт, — указывает Ярослав Кабаков. — Большинство людей, которые им торговали, не простые инвесторы, это люди, которые имеют представление о том, чем они торгуют, как строится ценообразование и какие риски они несут. Ответственность, в том числе финансовая, лежит на клиенте. В 2008 и 2014 годах на Мосбирже уже были ситуации, когда биржа приостанавливала торги по инструментам. До отрицательных цен тогда не дошло, но ситуация была похожа: у трейдеров и брокеров не было возможности закрыть позицию».
«Мировая практика использования инструментов срочного рынка демонстрирует наличие повышенного уровня рисков для инвесторов, в первую очередь связанных с самой природой данных контрактов, а также исторической волатильностью таких инструментов и непредсказуемостью появления рыночных аномалий, способных оказать влияние на ход организованных торгов, — говорится в ответе ЦБ на запрос Банки.ру. — В условиях пандемии COVID-19 указанная специфика особенно ярко проявилась в ходе торгов товарными деривативами (в том числе в связи с особенностями расчетов по ним и существенным падением спроса)».
Действительно, контракт на WTI выделяется даже среди фьючерсов. По статистике, которую приводил Глазков в интервью «Коммерсанту», среднедневной объем торгов по фьючерсам на нефть сорта Brent составляет на Московской бирже 1,5 млрд долларов, а на WTI — в тысячу раз меньше.
20 апреля с фьючерсом сложилась необычная ситуация: июньский контракт на WTI стоил вдвое дороже, чем майский. Это привлекло к нему многих трейдеров. Тот же Игорь Озеров, по его словам, увидел эту инвестидею на одном из каналов в Telegram. Он покупал инструмент в надежде, что разброс цен в конечном итоге сузится.
«Не могу грешить против правды, торговать контрактом в последние дни опасно, — соглашается Илья Коровин. — Цена становится менее предсказуемой. С 13 по 20 апреля я неоднократно публично предупреждал трейдеров: уходите из этого контракта. Разница в цене между апрельским и майским фьючерсами с каждым днем возрастала. Я думал, что разница достигнет 10 долларов. По факту мы получили разницу в более чем 60 долларов».
Но это не значит, что трейдеры должны нести риски падения цен ниже нуля, продолжает Коровин. Фьючерс — рискованный инструмент, но риск риску рознь. «Можно сказать, что ходить по улицам опасно, — проводит аналогию эксперт. — Даже когда вы идете по переходу на зеленый свет, вас может сбить машина. Значит ли это, что всегда виноваты вы? Вы должны были осознавать риски или нет? Не в каждой аварии виновата жертва».
Чужие ошибки или свои
«Московская биржа — это не то место, где следует держать средства больше 1 миллиона рублей, — считает Сергей, один из трейдеров, потерявших деньги на апрельской истории с WTI. Не важно, на какой секции рынка: срочном, валютном или фондовом. И у биржи нет на данный момент механизма урегулирования форс-мажорных ситуаций. А что, если экспирация была бы по минус 140 долларов?»
Сергею есть от чего возмущаться. Его потери составили более 1 млн рублей. На бирже он начал торговать с валютной секции, когда, по его словам, хотел поменять рубли на доллары, минуя дилера в виде банка. В 2015 году он прошел обучение, потом получил аттестат ФСФР. В 2017-м ушел с работы и с тех пор зарабатывает торговлей на бирже. «20 апреля я вел торговлю инструментами Brent и WTI, — вспоминает Сергей. — Утром я закрыл позиции по Brent, так как волатильность была очень высокой. Тем самым я снизил риски ровно на половину. Я наблюдал за своей позицией WTI, помня, что в этот день необходимо перекладывать фьючерсный контракт. В рисках по портфелю я закладывал падение до 0 долларов. В районе 10 долларов я докупил десять контрактов, увеличив общий размер до 35 контрактов. Далее спред CLK20-CLM20 (разница в ценах между майским и июньским фьючерсами. — Прим. Банки.ру) начал сильно расти, что уже придавало аномальности ситуации. После вечернего клиринга я решил, что необходимо фиксировать потери в этом контракте. Но, увы, этим планам не суждено было сбыться. Когда цена упала на 8 долларов, торговать стало невозможно. Заявки не исполнялись. Переводы денег внутри портфеля тоже были невозможны».
«Урок из этой ситуации для трейдеров один: оказывается, отрицательные цены теперь возможны, и вас по этим ценам могут рассчитать, — говорит Илья Коровин. — Урок другого плана: будьте готовы, что наши организаторы торгов не возьмут на себя ответственность за несовершенство программного обеспечения, регламентов и так далее. За это будем отвечать мы, трейдеры. Возникает вопрос, стоит ли пользоваться услугами такой инфраструктуры. И Мосбиржа, и ЦБ многое делают для защиты инвесторов, многое декларируют, продвигают законы. Но, с другой стороны, принимаются решения, которые сводят эти усилия на нет».
Игорь Озеров, трейдер: «Я получил недорогой концентрированный опыт»
Пострадавшие трейдеры среагировали на ситуацию по-разному. Игорь Озеров к случившемуся относится философски. Говорит, что, когда вышел на рынок, стал участником всех исторических событий. И ведь не поспоришь. «Не думаю, что эта история поставит крест на моей торговле на срочном рынке, — рассуждает Озеров. — Я получил концентрированный и недорогой опыт. Возможно, буду рассматривать вопрос перехода на другого брокера и другую биржу. Никто не застрахован от повторения ситуации».
Павел Гущин с биржевой торговлей решил завязать. «Это другая жизнь, параллельная с работой, ошибки были и будут, — говорит он. — Ты с этим ложишься и встаешь. У меня есть работа, семья. Я и сам молодой, как говорил Печкин, только жить начинаю. Участвовать в торгах я больше не стану. Но финансовый рынок — один из элементов развития государства. Так что наблюдать за ним буду».
«Мы в суд и пошли»
«Сейчас выглядит так, что Московская биржа не виновата, брокеры не виноваты, трейдеры не виноваты. Но почему отвечаем-то мы? — возмущается Коровин. — Московская биржа утверждает, что все делала правильно, потому что действовала по регламенту, и компенсировать убытки не должна. Я считаю, это не аргумент, потому что тот же регламент позволял продолжить торги. ЦБ также указывает на регламент биржи, а если были нарушены наши права по каким-то другим законам — идите в суд. Мы в суд и пошли».
8 июля Арбитражный суд Москвы принял коллективный иск трейдеров к Московской бирже. Сейчас в иске восемь человек, сумма претензий — 50 млн рублей. К первому заседанию, назначенному на 4 августа, Коровин рассчитывает довести число истцов до 100 человек, а сумму приблизить к 200 млн рублей.
«Крайними в этой ситуации будут все, — считает Ярослав Кабаков из «Финама». — Мосбиржа уже сейчас получает репутационные риски. У нас есть примеры, как иностранные брокеры решали проблему, закрывали долги клиентов. В этой ситуации значимость иностранных площадок растет, а российской — падает. За рубежом именно у брокеров возникли проблемы с инфраструктурой — они не смогли проводить сделки по отрицательным ценам. У нас до этого не дошло, Мосбиржа остановила торги и взяла на себя ответственность в этом отношении. Мы бы не хотели, чтобы трейдеры получили эти убытки, и были бы рады, если бы Мосбиржа пошла им в этом вопросе навстречу, учитывая, что она не уведомила трейдеров, что цена может стать отрицательной».
Владислав КОВАЛЕНКО, Banki.ru
Иллюстрация: Sashkin7/Depositphotos.com
