Высокие чиновники практически не сомневаются, что кризис скоро заставит Россию снова брать кредиты. Мы так быстро проедаем резервный фонд, что лишимся его уже к будущему лету. Вопрос в том, когда выгодней просить в долг — сейчас или после того как резервы будут растрачены.
Резервный фонд российского правительства просуществовал недолго. Первый рубль в него упал в 2004 году (тогда он еще назывался стабилизационным), а последний оттуда заберут, вероятно, летом будущего года.
О заначке на черный день правительство задумалось, когда цены на нефть резко пошли вверх и в страну бурным потоком потекли нефтедоллары. Глава Минфина Алексей Кудрин не был первооткрывателем. Самые крупные суверенные фонды существуют как раз в нефтедобывающих и экспортно ориентированных странах: ОАЭ ($875 млрд), Сингапуре ($490 млрд), Норвегии ($391 млрд). Некоторые — еще с 70−х годов.
За недолгую жизнь фонда правительство не раз уговаривали его «распечатать» и направить на что-нибудь полезное. Оппоненты Кудрина сокрушались, что «средства фонда лежат мертвым грузом» и «обесцениваются в результате инфляции». В пример ставили норвежский Государственный нефтяной фонд, который вкладывал деньги в высокодоходные (тогда) акции и в недвижимость. А самый «народный» способ распоряжения деньгами применяет суверенный фонд Аляски: ежегодно каждому жителю штата из него выплачивается определенная сумма. В прошлом году она равнялась $2069. Правда, на Аляске жителей всего около 600 тыс.
Но наиболее разумно звучали предложения ученых-экономистов об инвестировании средств фонда в реальный сектор экономики. Так, вице-президент РАН Александр Некипелов предложил наладить за счет фонда импорт в страну современного оборудования и технологий. «Сосредоточившись на стерилизации средств, Россия упускает шансы для существенных сдвигов в процессе модернизации экономики», — говорил он. Хранители стабфонда отвергли и эту идею. И, судя по всему, просчитались. Потому что экономику мы так и не модернизировали, а денег в фонде скоро все равно не будет.
На вопрос «Как скоро?» ответил на днях помощник президента Аркадий Дворкович. Он спрогнозировал дефицит госбюджета на 2010 год в размере 6% ВВП. Это три триллиона рублей.
Таких денег в нашей заначке нет уже сейчас (см. график[1]), и, по прогнозам экономистов, она иссякнет уже к лету следующего года. Хотя все время, пока шло накопление, Алексей Кудрин повторял, что резервный фонд нельзя трогать, потому что при падении цен на нефть он обеспечит минимум три года стабильной жизни.
Теперь головная боль правительства — где взять деньги. Внутри страны Минфин планирует одолжить в 2010 году один триллион рублей. Этого мало. Значит, придется занимать на Западе, чего мы не делали с 1998 года.
Многие эксперты считают, что брать в долг надо прямо сейчас, не откладывая: ведь пока резервный фонд еще не исчерпан, в нашу платежеспособность будут верить сильнее — и значит, занять можно будет под меньший процент. Кроме того, через год желающих взять в долг у ведущих мировых финансовых институтов и без нас может оказаться предостаточно. В условиях кризиса проблема дефицита бюджета встанет перед многими странами, так что конкуренция среди заемщиков будет огромной.
Но у нас есть конкурентное преимущество — золотовалютные резервы (сейчас это около $400 млрд). Кредиторы будут знать, что возможность расплатиться по долгам у России есть.
Бояться новых заимствований не стоит: все последние годы в долг мы не брали, а только отдавали, и теперь наш внешний госдолг составляет лишь около $40 млрд. Это 3% ВВП — один из самых низких показателей в мире. И Алексей Кудрин уже пообещал, что он ни в коем случае не превысит 15% ВВП.
Ирина ФЕДОРОВА
