Обострившийся финансовый кризис в еврозоне обнажил все проблемы региона, которые были незаметны во время стабильности, но стали очевидными при ухудшении ситуации. Так, евро
Многие эксперты вообще пророчат развал объединения, и в этом случае нанесение ущерба мировой экономике просто неминуемо. Впрочем, есть и те, кто считает, что для преодоления кризиса еврозоне необходим выход на новый уровень интеграции — создание конфедерации, соединенных штатов Европы.
Но Европа — Европой, а что же Россия? Наша страна не осталась в стороне от объединительных процессов. Результатом стало формирование Таможенного союза (ТС) и функционирование Единого экономического пространство (ЕЭП) трех стран: России, Казахстана и Беларуси. Следующим этапом развития ТС и ЕЭП должен стать Евразийский экономический союз, появление которого запланировано через 2,5 года. И все это происходит на фоне того, как объединенная Европа трещит по швам. Так почему же Россия не отказывается от идеи следующего этапа интеграции со своими союзниками? Рассчитывает не повторить европейские ошибки, или дальнейшее объединение — неизбежный процесс? Попытаемся разобраться.
Кот в мешке
При создании Евразийского экономического союза, в отличие от ЕС, никто не покупает кота в мешке, заявил нынешний премьер-министр РФ Дмитрий Медведев, находясь еще на президентском посту. «Участники союза нам известны. Это не конгломерат разрозненных стран, а пока три страны, у которых была общая история, общее прошлое и которые развиваются по сходному сценарию. И стартуют они не с разного уровня, а приблизительно с одной площадки», — объяснял он.
Что же касается Евросоюза, то в него были объединены страны с совершенно разным экономическим потенциалом и стартовые условия у всех были разные. «Отчасти проблема еврозоны в том, что туда включили страны, которые значительно отличались по уровню долговой нагрузки, инфляции, темпам экономического роста и сбалансированности бюджета уже на этапе его формирования», — отмечает старший аналитик ИГ «Норд-Капитал» Максим Зайцев. В результате сильные тянули слабых, выделяя огромные средства, чтобы аутсайдеры могли догнать развитых. Но долго ли, коротко ли длилась игра в догонялки, а возьми да и грянь в Греции долговой кризис.
Тогдашний президент Франции Николя Саркози назвал ошибкой прием Афин в еврозону. Греция предоставила фальсифицированную экономическую статистику и была не готова к интеграции в валютный союз. Как бы там ни было, за ошибку пришлось дорого платить. В 2010 г. страна уже получила первый пакет экстренной помощи от ЕС в объеме 110 млрд евро, в текущем году ЕС и Международный валютный фонд согласились предоставить ей еще 130 млрд евро.
Некоторые аналитики полагают, что наилучшим способом преодоления проблем для страны стал бы ее выход из еврозоны. Правда, правила добровольного выхода не прописаны ни в каких европейских документах, а эффект от такого шага мог бы привести к непредсказуемым последствиям. По оценке некоторых экспертов, ущерб экономике зоны евро от выхода из нее Греции может достичь одного триллиона долларов. Кроме того, долговой кризис перекинется с Греции на более крупные страны еврозоны, испытывающие проблемы с обслуживанием госдолга, такие как Испания и Италия.
Результаты парламентских выборов в Греции, состоявшихся 17 июня, поставили точку в спорах вокруг возможного выхода страны из еврозоны. Греки проголосовали за еврозону и европейский курс страны.
Естественность во всем
«Сегодня много говорят о кризисе, но мы можем говорить лишь о кризисе ложной глобализации и рисках ложной интеграции. Когда интеграция складывается естественно, она не несет рисков», — полагает министр по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Татьяна Валовая. По ее словам, текущий кризис завершится созданием новой экономической системы, в которой Евразийский экономический союз может стать одним из основополагающих кирпичиков.
Идея его создания изначально принадлежала президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. О ней он заговорил еще в 1994 г. Предполагалось, что в союз сначала войдут пять стран: Россия, Казахстан, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан. Затем планировалось расширить число участников за счет других стран постсоветского пространства.
Предложенная концепция базировалась на добровольной и равноправной интеграции, совместном политико-экономическом развитии постсоветских государств, общем продвижении стран СНГ на сильные позиции в глобальном мире. Но в существующем на тот момент общемировом контексте идея не могла быть реализована. В первые годы независимости во всех странах СНГ царила эйфория от обретенного долгожданного суверенитета.
Однако со временем предложение приобрело широкую поддержку, так как процесс евразийской интеграции с распадом однополярной модели мира стал носить объективный характер. И вот появляются ТС и ЕЭП, в рамках которых страны снимают большинство барьеров для движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы.
А в декабре 2010 г. на саммите Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в Москве были достигнуты договоренности о создании Евразийского союза на базе Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана. О желании более плотно интегрироваться с этими тремя наследниками СССР недавно объявила и Киргизия. Но только после того как она станет полноправным членом ТС и ЕЭП, страна сможет думать о вступлении в Евразийский экономический союз.
По мнению М. Зайцева из «Норд-Капитала», с точки зрения взаимных экономических контактов необходимость подобной интеграции для России является сомнительной, так как внешнеторговый оборот РФ со странами ЕврАзЭС составляет около 8% от всего внешнеторгового оборота. С экономической точки зрения более логичным было бы вступление России в ЕС, на который приходится половина торгового внешнеторгового оборота в нашей стране, полагает он. «Создание Евразийского экономического союза — политическое решение, однако с точки зрения эффективности оно может обернуться лишь дополнительными издержками», — говорит аналитик.
Кстати, именно огромный оборот взаимной торговли и инвестиций был главной причиной введения единой валюты в Европе, являющейся высшей степенью экономической интеграции. К этому добавилась необходимость уйти от доллара как единственной резервной валюты.
Если у участников Евразийского экономического союза естественным образом возникнет потребность углубить интеграцию и выйти на единую валюту, не исключено, что такой шаг может быть сделан. И вот
Быть или не быть?
Действительно, разве не нужна единая валюта полноценному, не декоративному, а интеграционному объединению, каким назвала Евразийский союз председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко? Проблема в том, что не все страны союза имеют суверенные финансовые рейтинги, что, как считает экс-министр финансов РФ Алексей Кудрин, говорит о низком качестве их финансовых систем. «Если их сейчас вовлекать в единое валютное пространство, это существенно ухудшит качество российского рубля», — отмечает он.
А. Кудрин полагает, что введение единой валюты в Евразийском союзе вообще нецелесообразно в ближайшие 10 лет. Причем не нужно это ни России, ни странам, которые могли бы войти в зону такой валюты. Солидарен с ним и эксперт из «Норд-Капитала». По его мнению, в случае с Евразийским экономическим союзом о каких-то сопоставимых бюджетных показателях между Россией, Белоруссией и Казахстаном пока не может быть речи. «Если же подобный союз будет создан с единой валютой, вполне возможно, что уже скоро может встать вопрос о необходимости субсидирования внутри него стран с отстающей экономикой», — говорит М. Зайцев.
Кроме того, опыт Европы показывает, что валютный союз должен сопровождаться финансовым союзом, то есть жесткими ограничениями по всей финансовой политике, по расходам, по принципам фискальной политики. И, как считает А. Кудрин, именно России придется задавать соответствующие принципы для других стран объединения. Значит, неизбежен непрерывный конфликт
В свою очередь министр по торговле ЕЭК Андрей Слепнев замечает, что на пути реализации идеи единой валюты стоит ряд фундаментальных проблем. Он указывает, что при росте цен на нефть валюты России и Казахстана укрепляются, поскольку это страны — производители нефти. «В этот же момент валюта Белоруссии как страны — потребителя нефти должна, по идее, дешеветь. Но если мы введем какую-то единую валюту, получается, что мы начинаем посылать неправильные сигналы. То есть нефть начинает дорожать, а белорусская экономика получает двойной шок. Во-первых, она получает более дорогую нефть, во-вторых — шок в виде дорожающей собственной валюты», — говорит А. Слепнев.
Впрочем, единая валюта в Евразийском союзе — дело завтрашнего дня, а сегодня перед глазами пример Евросоюза, где есть богатый север и бедный юг, которым довольно проблематично иметь одну валюту при разных инфляции и конкурентоспособности. Как предполагают некоторые эксперты, скоро мы увидим разделение региона по темпам экономического роста или «Европу двух скоростей». Архитектором этой модели может стать канцлер ФРГ Ангела Меркель, заявившая, что будущее у единой Европы есть, но только в том случае, если страны будут двигаться вперед с разными скоростями. Она считает возможной дальнейшую интеграцию ядра региона на новых уровнях: речь идет о создании не только фискального, но и политического союза.
И что же делать?
Для принятия решения о том, когда и какую валюту нужно вводить, следует предварительно проделать большую работу по макроэкономической конвергенции и согласованию макроэкономической политики всех государств — участников Таможенного союза, полагает Т. Валовая. Начать процесс валютной интеграции, по ее словам, нужно с согласования денежно-кредитной и иной финансовой политики стран.
Несомненно, введение единой валюты должно быть выгодным для всех участников Евразийского союза и способствовать повышению благосостояния населения. Переход на нее не должен выглядеть так, будто это решение было сверху навязано Москвой.
Станет ли единой валютой российский рубль или это будет новая денежная единица, вопрос тоже спорный. Глава Белоруссии Александр Лукашенко высказывал мнение, что единой валютой в ЕЭП не может стать российский рубль, как и белорусский рубль или казахстанский тенге. По его мнению, это «должна быть новая валюта». В любом случае говорить об этом рано, надо дождаться 2015 г., когда будут обрисованы основные контуры Евразийского экономического союза.
Объективная реальность такова, что кризисные явления в мировой экономике усиливают процессы региональной экономической интеграции и способствуют ее укреплению. При этом важно не «законсервироваться» в своем блоке и активно сотрудничать с другими объединениями. В противном случае, полагает А. Слепнев, такая интеграция может привести к развитию регионального протекционизма, а торговые барьеры между регионами станут заметно выше. И преодолеть их будет сложнее, чем барьеры между отдельными странами».
А коли от усиления региональной интеграции не уйти, остается надеяться, что идея Евразийского экономического союза будет успешной и все его участники окажутся в выигрыше. Евросоюз, несмотря на разногласия среди его членов, больше выиграл от интеграции, а объединение 17 стран в еврозону позволило создать вторую по масштабам (после США) экономику в мире.
Очевидно, что решение целого ряда системных вопросов, которые надо решать участникам Евразийского союза, потребует согласованных действий сторон. Иначе — как у Крылова: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука».
Венера ПЕТРОВА
