В рамках IV Чтений Адама Смита старший научный сотрудник Института Катона (США), эксперт по вопросам политики здравоохранения, социального страхования и пенсионного обеспечения Майкл Тэннер и заведующий отделом экономики издательского дома «Коммерсантъ» Дмитрий Бутрин выступили с докладами об экономической ситуации в России и мире. Slon публикует эти доклады с небольшими сокращениями.
Майкл Тэннер. Тема доклада: «Европейский кризис и социальное государство»
Мне рассказывали про человека, который падал с какого-то высокого этажа, и пока падал, на каждом этапе говорил: «Все в порядке, все нормально». Хотя было понятно, что скоро он расшибется в лепешку. Этот случай очень похож на ситуацию с Европой. Долгое время нам говорили, что там лучшее общество в мире, что там все замечательно. Но сейчас так уже нельзя сказать. Одна из проблем Европы в том, что при социализме деньги имеют свойство заканчиваться. Каждый человек понимает, что нельзя тратить больше, чем позволяет зарплата. Европейские страны уже потратили все свои деньги и начинают тратить чужие. Можно посмотреть на ВВП и годовой бюджетный дефицит. Восемь процентов ВВП — это примерный дефицит европейских стран. Это достаточно много. Это серьезно влияет на экономический рост государства.
Как решать долговые проблемы Европы?
Стоит поговорить о типах долга. Самый опасный из них, конечно же, внутренний. Просто потому, что его придется когда-то возвращать. Не так опасен межведомственный долг. Для Европы же некоторую угрозу представляет еще имплицитный долг или, по-другому, необеспеченные обязательства. В текущие обязательства, которыми обычно оценивается положение страны, входят все три типа долга. Как решать долговые проблемы Европы? Конечно, повышать налоги. Это уже совершенно необходимо Греции, Испании и Португалии, показатели экономического роста в которых давно стали отрицательными. А там уже и так довольно высокая долговая нагрузка.
Доля ВВП, идущая на государственные расходы, находится в обратной пропорции к росту реального ВВП. Суть правительства не определяется налогами. Если государство выходит за рамки своих полномочий, влияние на экономический рост становится отрицательным. Иногда получается, что государство растет, а частный сектор уменьшается. Правительственные расходы во многих странах Европы уже чересчур высоки. Население кормит правительство. Во Франции этот расход, например, уже перевалил за 50%.
Если кто-нибудь посмотрит на график расходования средств в Европе с 2002 года по 2011-й, то поймет, что никаких серьезных сокращений нигде не было. Совсем небольшие в Испании, никаких во Франции. Никто, по сути, так и не применил политику жесткой экономии. За жесткую экономию выдается увеличение налогов.
Хочется сказать и о России, которая сейчас в более выгодном положении за счет влияния нефтяных ресурсов. Если посмотреть в будущее, то можно понять, что проблемы с ними могут возникнуть, но некритичные. Россия в любом случае не вводит себя в ту ситуацию, в которую уже попадают европейские страны со своей аморальной системой экономики.
Я однажды общался с премьер-министром одной страны на Балканах, и он мне сказал, что у них пенсия составляет 120% заработной платы. Вы представляете?! Я спросил: как же так? И мне ответили, что это результат политических обещаний. На выборы ходят чаще всего старики, и их нужно привлекать. Это легко и приятно для политиков, они не думают о том, что когда-нибудь молодым людям придется за такую кажущуюся легкость платить. Сейчас государства с высокими социальными гарантиями в России представляются странами мечты, но надо понимать, что так будет не всегда.
Дмитрий Бутрин. Тема доклада: «Экономическая ситуация в России: затишье перед кризисом»
Метод познания экономического журналиста, коим я и являюсь, даже не цифры, но интуиция. Такой узор публикаций и информации, сложившийся в голове. Из моего узора никакого кризиса в ближайшие два года не предполагается. Хотя это мнение я и менял несколько раз. А ближайшие пять лет — это уже очень сложный узор.
Сейчас в экономике не происходит ничего
Если говорить серьезно, сейчас в экономике не происходит ничего, и это является самой большой проблемой. Единственное, на что можно обратить внимание, — это снижение миграционных потоков. Россия стала менее привлекательной для трудовых мигрантов. Впрочем, это зависит не только от нас, но и от того же Узбекистана, где вообще «черный ящик» и непонятно, что происходит. В итоге действительно некому «понаехать». Никаких резервуаров у нас нет. Также есть проблема низкого инвестиционного уровня. Низкого особенно по сравнению со странами третьего мира — Китаем и Вьетнамом. Грубо говоря, мы, особенно после кризиса, предпочитаем больше потреблять, чем инвестировать.
Мы в таком вялом процессе перехода к обществу, живущему в кредит. Этот процесс может длиться десятилетиями, катастрофы от него ждать не стоит. Оппозиция наша сейчас ждет волнений и баррикад в связи с ситуацией с нефтью, но думаю, мы этого не увидим в ближайшие годы. Однако на перспективу стоит представить себе бунт потребителей при диком повышении кредитной ставки. Бунт людей, которые привыкли к тому, что могут взять телевизор в кредит. Политическая напряженность, с моей точки зрения, может оказать влияние на экономику только в одном контексте. На месте оппозиции нужно молиться на то, чтобы нефть стоила 140 долларов за баррель и как можно дольше. Но в течение двух следующих лет никакого обвального сценария в нефтяной экономике точно не ожидается.
Исходя из моего интуитивного понимания ситуаций, в Европе с экономической ситуацией все намного труднее. Когда вы смотрите на кадры испанских протестов, не думайте, что они такие сумасшедшие, эти испанцы. Просто у них страшная безработица. Чтобы вывести нам двести тысяч на улицы, надо всего лишь устроить 25%-ную безработицу.
Европейского кризиса я тоже не жду. И считаю, что их кризис не может создать нам бурю. После того как мы довольно блистательно потратили необходимые деньги в 2008-м, наше государство поумнело. Новое планирование бюджета на всякий случай закладывается на апокалипсис.
Софья ШАЙДУЛЛИНА
