Знакомые мне разъяснили, что за полную стоимость, которая выставлена на стендах в автосалонах, автомобили никто не покупает. Дилеры делают скидки, размер которых зависит, наверное, от напора покупателя и реакции продавца. Цена, предложенная одним из дилеров через 15 минут интеллигентного торга, меня вполне устроила. Заключив договор о покупке машины, кредитный договор с банком и оформив страховку, я ждала получения авто. А только что мне позвонил менеджер автосалона и сообщил, что я должна доплатить за нее еще определенную сумму. Якобы он ошибся при составлении договора. Я ответила, что денег у меня больше нет. Он не понял. «Слушайте,— сказал он мне так, будто речь шла не о десятках тысяч рублей, а о покупке куска мыла,— нужно просто приехать и заплатить деньги в кассу, много времени у вас это не займет».
У меня складывается ощущение, что в какой-то момент люди перестали чувствовать деньги. Вот, например, мы пишем статью про то, что один из девелоперов реализовывает проект, сумма инвестиций — $1 млрд. Такая вот круглая цифра, которая почему-то стала мерилом журналистских ценностей. Все, что больше миллиарда, отписывается, более скромные проекты — нет. Деньги не чувствуют банкиры, вознаграждения которых давно опережают эффективность банковского бизнеса. Или турагентства, которые по телефону называют одну стоимость тура, а через два часа у себя в офисе перед оплатой путевок она неожиданно изменяется на 20%. Создается какая-то иллюзия, что деньги — это просто так, цифры. Больше, меньше — какая разница?
Не потому ли — мне просто интересно — у нас зашкаливает инфляция? По данным Росстата, за первые пять месяцев она составила 7,7%, что дает 15% в годовом исчислении. Ведь деньги перестали чувствовать все — не только менеджеры автосалонов, туроператоры и журналисты. Еще и государство, которое увеличивает госрасходы на сотни миллиардов, при этом структура этих госрасходов такова, что они не поддаются точным расчетам. Что будет, когда подготовка к сочинской Олимпиаде обойдется бюджету не в запланированные 314 млрд руб., а в разы больше? Ведь заранее точно просчитать стоимость олимпийского проекта невозможно. Так же, как и стоимость программы развития Дальнего Востока.
Экономисты про это говорят, что вернуть ситуацию в нормальное русло может только кризис. Только обесценение сбережений и падение стоимости активов могут вернуть способность чувствовать деньги. Даже бизнесмены боятся, но ждут кризиса. Первые несколько месяцев будет тяжело, но потом ощущение денег будет равно их стоимости, что в конечном счете нормализует бизнес и быт. Еще на несколько лет.
Лиза ГОЛИКОВА
