В российской традиции всегда было перегибать палку. Не возьмусь судить со стопроцентной уверенностью об этой нашей особенности. Возможно, нам так интереснее жить, а, может быть, это аппетит приходит во время еды. Как бы там ни было, факт: нас с вами хлебом не корми, а дай сотворить какой-нибудь перегиб.
Примеров масса. Заводим социализм — и любые зачатки предпринимательства выкорчевываются под ноль. Даже колхозы работают как совхозы. А уж о том, чтобы открыть никому, в сущности, не мешающее частное кафе на пяток столиков, не может быть и речи. Надоедает нам такая жизнь? Тогда мы организуем в пику ей капитализм, но и в этом случае не можем обойтись без перегиба теперь уже в виде бесплатной раздачи комбинатов нужным людям. Разрешаем свободное телевидение — в качестве перекоса получаем попытки частных лиц определять государственную политику. Возмущаемся и делаем обратный ход — и снова дисбаланс, теперь на ТВ вообще слова не скажи. В частности, слова «кризис».
Стоп. Вроде бы все так, да не совсем так. Как раз события этого года заставляют задуматься, что вековая традиция перегибов может быть сломлена. Первый признак — конфликт в Южной Осетии. Да, мы решились ввести войска на территорию суверенного государства. Однако устанавливать полный контроль над ним не стали. Нашли золотую середину.
Нечто подобное и с кризисом. Да, этого слова в отношении происходящего в российской экономике не услышишь по центральному телевидению, что противоречит принципам свободы слова и объективности освещения процессов. Но ведь и паники среди населения в итоге нет, а мы же знаем, что банки неизбежно рухнут, если столкнутся с одномоментным требованием физлиц выдать даже 10% всех депозитов. Так стоит ли свобода произнести одно честное слово по телевизору массового банкротства кредитных учреждений? Попробуйте ответить на вопрос самостоятельно и убедитесь, как это непросто. Вы ведь тоже склонны придерживаться традиций, правда?
А между тем правительство вместе с Центробанком и в деле поддержки банковской системы пытается — во всяком случае, по внешним признакам — найти некую золотую середину. Следуя либеральной догме, оно не должно было бы приходить на помощь ни одному проблемному банку. Для этого же существует невидимая рука рынка. Или, напротив, взять все банки и национализировать, образовав из них один единый и неделимый «Мега-Сбер». Нет, вместо той или другой крайности проводится операция, так сказать, частичной санации: КИТу и Связь-банку, для примера, мы помогаем выплыть, а самарский Юнитбанк или «Евразия-Центр» пусть тонут. Можно предполагать различные причины подобной избирательности, в том числе не совсем приличные, но факт же: денег на то, чтобы спасти всех, все равно не хватит. Причем, сколь ни ужасно сознавать это поклонникам невидимой руки, необходимость государственного вмешательства, когда речь идет о ликвидности, можно уже считать доказанной. На эту тему написаны груды научных работ. Весьма убедительны, в частности, труды Бенгта Холмстрома и Жана Тироля («Частная и государственная поддержка ликвидности», 1996 г., и др.).
Да и нынешние действия государства в отношении страхования частных вкладов не совсем обычны, если вспомнить «кидалово» населения в начале 1990-х, когда все было сделано так, как мы привыкли. Максимальный размер гарантии по вкладу, как известно, недавно повышен до 700 тыс. рублей, но предложения отдельных банкиров гарантировать вклады любого размера, к счастью, не прошли. Иначе у нас и нефтяные компании открыли бы вместо обычных счетов юрлиц депозиты на имя «гражданки Никаноровой».
В общем, пока все не так уж плохо. Но нужно держать ухо востро. Традиции сильны…
