Бомбим за бюджет

…Есть и хорошая новость: на сей раз Россия вступила в войну до того, как принят бюджет страны, а не после. Но мы должны отдавать себе отчет в том, что в 2016 году у нас будет первый официальный бюджет военного времени.

Российское правительство на прошедшем 1 октября совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева приняло ключевые решения, касающиеся однолетнего бюджета на 2016 год. Об этом заявил журналистам в рамках Международного инвестиционного форума в Сочи министр экономического развития Алексей Улюкаев. Из того, что обсуждалось у премьера, пока неизвестно, какие именно решения приняты по повышению пенсионного возраста для некоторых категорий граждан и заморожены ли официально — уже в третий раз подряд — пенсионные накопления на будущий год. Хотя заморозят их почти наверняка. Но про бюджет-2016, который после официального вступления России в войну на территории Сирии автоматически становится бюджетом военного времени, мы теперь кое-что знаем.

В частности, Министерство финансов РФ может потратить до 2 трлн рублей средств Резервного фонда (на 1 сентября в нем находилось 4,7 трлн, а за восемь месяцев мы потратили на компенсацию выпадающих доходов бюджета этого года 900 млрд рублей) из-за сокращения доходов федерального бюджета — 2016. Об этом в интервью РБК сказал министр Антон Силуанов. Чувствуете динамику? В следующем году мы собираемся закачать из Резервного фонда в стремительно сдувающийся по доходам бюджет вдвое больше, чем потратим в 2015-м. Такими темпами — если не кончим воевать, не преодолеем спад инвестиций и не начнем структурные реформы в экономике — спалим весь фонд года за два максимум.

Объясняя ситуацию, Силуанов был предельно откровенен: «Резервный фонд тратить придется все равно, он остается одним из основных источников финансирования дефицита бюджета. В 2016 году мы прогнозируем снижение доходов еще примерно на 1 триллион рублей по сравнению с расчетами, которые делались весной. Поэтому нам придется потратить резервов порядка 2 триллионов рублей в следующем году». По словам министра, дефицит в 3% ВВП — очень высокий показатель для страны с такой экономикой, как Россия. В 2015 году наши расходы увеличились до 20,9% ВВП против 19,4% в 2014 году. А доходы — впервые за последние годы — резко упали. Если в 2014 году по отношению к ВВП они составляли 20,3%, то в 2016-м будут ближе к 17%.

Доходы и расходы России все более сильно расходятся в диаметрально противоположных направлениях. Конечно, циничная надежда на рост мировых нефтяных цен в случае долгой и еще более кровопролитной войны в Сирии, возможно, у кого-то остается. Но на компенсацию выпадающих доходов бюджета мы там все равно не набомбим: без «разрядки международной напряженности», как это называлось в советские времена, экономический рост в России не запустить, падение доходов населения и казны в их увеличение не превратить.

Министерство экономического развития все-таки закладывает в свой макропрогноз, который официально представит 5 октября, экономический рост по итогам 2016 года на 0,7%. Министр финансов публично заявил, что его ведомство рассчитывает бюджет на 2016 год исходя из оценки роста на 0,5% в следующем году и на 1,5% — в 2017-м. При этом ведомство Силуанова оценивает среднегодовую стоимость барреля нефти на уровне 50 долларов. Банк России выступает в роли главного пессимиста: по его оценкам, спад экономики РФ продолжится и в 2016 году и составит от 0,5% до 1%. Притом что по итогам 2015 года российская экономика может упасть на 4%.

На самом деле между оптимистичным прогнозом роста от «людей Улюкаева» и пессимистичным прогнозом спада «от людей Набиуллиной» нет сколько-нибудь существенной разницы. Что полпроцента роста, что полпроцента спада в нынешней экономической ситуации (учитывая динамику падения инвестиций, отток капитала, уровень инфляции, рост расходов — сколько съест война, заранее не в состоянии просчитать никто) общей картины не меняют. Российская экономика пока в безнадежной рецессии. И даже бурный рост цен на нефть (его в ближайшие месяцы никто не ожидает, но нефтяные цены постоянно обманывают любые прогнозы) сам по себе нам не поможет. Надо уменьшать градус политической напряженности, делать наши экономические намерения и общую ситуацию в стране более понятными для собственных граждан и потенциальных иностранных инвесторов.

Можно вновь заявлять о том, что все могло быть гораздо хуже, как полюбили это делать наши чиновники, что мы адаптировались к новой реальности, но бюджет военного времени бюджетом развития не станет. Так не бывает. Мобилизация всех ресурсов, сокращение издержек, уменьшение коррупционной ренты (вдруг в России хотя бы из-за войны станут воровать меньше казенных денег — ну хотя бы помечтать можно?) не уменьшают масштабов кризиса российской экономики вообще и банковской системы в частности.

Реальное улучшение даст только демобилизация. Выход из кризиса теоретически может быть следствием войны, но всегда наступает только после того, как она уже окончена.