Экономика дубинки: куда мы выходим из кризиса

Более половины россиян по-прежнему считают, что ситуация в экономике ухудшается. Но это еще не самая плохая новость. Есть хуже.

Согласно опубликованному на этой неделе исследованию РАНХиГС, 53% россиян по итогам 2016 года полагают, что изменения в экономике носят негативный характер. При этом 40,7% склоняются в пользу мнения о стабилизации ситуации. О том, что российской экономике становится лучше, заявили 3,4% опрошенных — как раз примерно столько обычно составляет статистическая погрешность при подобных опросах.

В этом опросе тем не менее есть доля оптимизма. По итогам 2015 года считали, что в экономике наступила стабилизация, всего 36,1% населения. Кроме того, постепенно растет оптимизм жителей крупных российских городов, наиболее экономически развитых территорий. «Жители российских мегаполисов, в наибольшей степени ощутившие на себе удар кризиса в конце 2014 года и первой половине 2015 года, быстрее, чем представители других типов поселений, почувствовали улучшения. Если о стабилизации ситуации в конце 2015 года сообщали 27,8% жителей крупнейших городов, то в конце прошлого года это мнение разделяли уже 39,7%», — говорится в исследовании.

Этим, однако, оптимизм исчерпывается. Во-первых, даже стабилизация экономики на нынешнем уровне — явно не то, чем стоит гордиться. Россия, по сути, откатилась на семь-восемь лет назад, и никаких предпосылок для сколько-нибудь серьезного улучшения ситуации в экономике не просматривается. Не спасает даже вожделенная инфляция в 4% годовых. Уже появились прогнозы, что к концу года может быть даже меньше 3%, только происходит это на фоне продолжающегося обнищания большинства россиян и крайне слабого роста после двух лет падения ВВП и еще двух лет фактической стагнации.

Во-вторых, по данным исследования РАНХиГС, есть всего две сферы деятельности, где занятые чувствуют себя значительно увереннее, чем в остальных: силовые структуры, а также государственное и муниципальное управление. Уже даже госбанки и госкорпорации не входят в эту зону стабильности. Пока руководители крупнейших банков рассказывают нам о наступлении светлого будущего эджайла, блокчейна и финансовых экосистем, двумя самыми стабильными «отраслями» экономики оказались те, где по определению ничего не производится. Более того, это сферы, где люди в лучшем случае командуют другими, а в худшем (что, увы, у нас очень распространено) — крышуют или отжимают чужой бизнес.

Страна, где уверенно себя чувствуют на работе только начальники и силовики (тоже начальники, только с дубинками — в широком смысле слова), вряд ли может рассчитывать на выдающиеся достижения в экономике и технологиях в современном мире. Апелляция к советскому опыту, когда не было экономической свободы, но страна первой вышла в космос и провела индустриализацию, давно некорректна. Потому что этими достижениями страна обязана ученым и инженерам, а не силовикам или чиновникам. К тому же в современном мире свобода — не только экономическая — становится необходимым условием для научных и технологических прорывов. Среди самых развитых экономически стран нет ни одной, где силовик и чиновник были бы наиболее стабильными или привлекательными для людей профессиями. Даже в Китае, одном из мировых лидеров по темпам экономического роста, хотя эту страну трудно назвать свободной по многим признакам, как раз экономика становится все более свободной и открытой.

Кроме того, лидерство по стабильности среди сфер занятости силовиков и чиновников в России, несомненно, свидетельствует о глубокой неуверенности россиян в завтрашнем дне. Или об уверенной печали по поводу этого самого завтрашнего дня. И есть отчего печалиться. По данным опубликованного 25 мая обзора ВЭБа, реальные доходы россиян в апреле опустились до уровня 2009 года. Это абсолютное дно за все время нынешнего кризиса. На этом фоне люди уверены, что хотя бы чиновникам и силовикам у нас платят стабильно и много — хотя случаи задержки зарплаты муниципальных чиновников в России не редкость и большинство занятых в органах власти на самом деле получают не такие уж большие деньги. Другое дело — возможность конвертировать власть в дополнительные теневые доходы. Что касается госбанков и госкомпаний, несмотря на формально хорошие финансовые показатели, они больше не создают у людей ощущения уверенности и прочности положения. Потому что оказались в тупике развития, как и вся российская экономика, привыкшая жить либо благодаря росту мировых цен на нефть и газ (про баррель за 100 долларов уже даже и мечтать перестали, он и на 60 никак не выйдет), либо благодаря постоянному увеличению потребления (откуда ему сейчас взяться, если третий год падают реальные доходы и без того небогатого населения).

Вот и получается, что силовик с дубинкой да чиновник с портфелем — главные символы новой российской экономической стабильности. Если мы выходим из кризиса в сторону экономики дубинки — это точно не выход.