Сотни миллиардов рублей потеряло российское государство из-за отзыва лицензий и санаций банков за последние четыре года. В самом ЦБ признают, что санация может коснуться и других крупных банков. Но можно ли не только терять на спасении банка? Международный опыт показывает, что да.
Индекс Freddie Mac
«Самый прибыльный банк еврозоны» — так был назван в октябре 2017 года ирландский Allied Irish Bank (AIB). А ведь в 2010 году положение банка, одного из крупнейших в стране, было настолько плачевным, что государству пришлось его национализировать. Антикризисное управление оказалось успешным, и в минувшем июне власти провели IPO банка. За пакет в 28,75% было выручено 3,4 млрд евро. Аналогично — вывести акции на биржу — планирует в недалеком будущем Банк России с подконтрольными ему «Открытием» и Бинбанком. Обречен ли этот проект на успех? К сожалению, нет. Как показывает практика, попытки государства спасти банки далеко не всегда оказываются удачными.
Спасать банки во время кризиса становится доброй традицией у многих государств. Наиболее ярко мы это увидели во время последнего глобального финансового кризиса — 2007—2009 годов. Тогда во многих странах мира власти в разной форме прибегали к поддержке банков: выкуп акций, различного рода вливания, национализация, очистка от «плохих» долгов... По оценкам журнала The Economist, в результате всех этих действий под контроль государства перешла четвертая часть рыночной стоимости глобального финансового сектора. Но сейчас эта цифра значительно ниже: банки возвращаются в частные руки.
Наиболее распространенная практика такова: финансовые власти (это может быть непосредственно ЦБ, правительство или же специально созданный орган, контролируемый ЦБ и Минфином, и проч.) берут под крыло проблемный банк, но, исправив в нем все «поломки», возвращают на рынок — чаще всего через IPO или поиск стратегического инвестора. Одно из немногих исключений — американские ипотечные компании Fannie Mae и Freddie Mac, которые были национализированы в сентябре 2007 года из-за кризиса, вызванного сабпрайм-ипотекой, и до сих пор находятся под контролем государства.
В России, если смотреть правде в глаза, тоже кризис. Да, не в острой фазе, но системный, и не все банки с ним справляются. А значит, регулятор должен не только помогать банкам отправиться на тот свет, но и остаться на плаву. Причем желательно помогать деньгами не на безвозвратной основе. За рубежом эта практика стала привычной. Вдруг и нашему Центробанку удастся сделать из «Открытия» и Бинбанка конфетку?
АIВ: ирландское чудо на три буквы
Allied Irish Bank пал жертвой «ирландской части» глобального кризиса. Типичная история: во время бума на рынке недвижимости он выдавал кредиты на 100% стоимости жилья. Когда пузырь ипотечного кредитования лопнул, AIB покатился вниз вместе со всей банковской системой страны.
Власти пытались спасти и крупнейший банк страны — Anglo Irish Bank, выделив для этого 30 млрд евро, но не получилось. Этот банк пришлось ликвидировать. После его краха спасать пришлось уже всю банковскую систему страны. Ее убытки составили в совокупности около 100 млрд евро. Ирландия стала второй после Греции страной, которая подала заявку на получение экстренной финансовой помощи у чиновников еврозоны и ЕС. Но этой помощью в итоге правительство Ирландии распорядилось эффективно.
AIB был национализирован в 2010 году. К тому моменту его капитализация снизилась почти в тысячу раз — с 24 млрд до 28 млн евро. Спасение банка обошлось правительству в 21 млрд евро, из них 3,7 млрд были взяты из Национального пенсионного резервного фонда. Бернард Берн, возглавивший банк после национализации, сократил более половины сотрудников и полностью заменил руководство банка. Он избавился от проблемных кредитов на сумму 40 млрд евро, снизил долю просроченных ссуд в портфеле с 35% до 13%.
В результате уже в 2014 году банк вышел на прибыль, а к середине 2017-го вернул государству в виде дивидендов 6,8 млрд евро. Сегодня это крупнейший банк Ирландии. А размещение на бирже, которое прошло в июне этого года, оказалось лучше прогнозов. Так что правительство даже немного увеличило портфель, выставляемый на IPO, — c 25% до 28,75%.
Впрочем, надо понимать, что успех AIB — это часть успеха всего ирландского банковского сектора, доходность которого, согласно данным ЕЦБ, в три раза превышает доходность банковского сектора еврозоны.
Одна из причин — высокие ставки по кредитам. Самые высокие — по розничным кредитам (3,2% против 1,9% в среднем по еврозоне) и одни из самых высоких — по корпоративным (5,1% против 2,3% в среднем по еврозоне), писало в октябре ирландское издание Sunday Independent, которое провело соответствующее исследование. Кроме того, банки освобождены от уплаты корпоративного налога на следующие 20 лет. Правда, за это они постепенно должны будут вернуть государству затраченные на их спасение 64 млрд евро.
Главное — вовремя вернуть
Еще один из секретов успеха AIB — это жесткая нацеленность государства вернуть его в частные руки в максимально короткий срок. Государство, как известно, плохой менеджер, и данная ситуация не исключение. Мировой опыт показывает, что успешность и жизнеспособность санируемого банка или финансового учреждения в будущем во многом зависит от того, насколько быстро государство готово вернуть его на рынок.
Эксперты обнаружили, что под контролем государства банки становятся политизированными и неправильно распределяют капитал. Экономист Паола Сапиенца из Северо-Западного университета США обращает внимание, что итальянские государственные банки предоставляли дешевые кредиты компаниям в тех регионах, которые голосовали за своих политических патронов. Через десять лет после финансового кризиса в Японии до трети фирм были своеобразными «зомби», которые выживали только благодаря тому, что банки их кредитовали под давлением государства на нерыночных условиях.
В Швеции в 1991 году во время кризиса, охватившего скандинавские страны, наоборот, изначально было решено национализировать первый и третий по размеру банки в стране лишь на короткое время, а потом продать их. Этот пример во время глобального кризиса 2007—2009 годов взяли на вооружение многие страны. В том числе повторила его и сама Швеция.
Со времен шведского кризиса, правда, сроки, которые банк проводит под контролем центробанка или другого контролирующего органа, увеличились. Ведь увеличились и потери банков. Более того, размер этих потерь стало сложнее оценить, поскольку появились сложные финансовые инструменты. Так, Ирландии потребовалось семь лет, чтобы вернуть AIB на биржу.
На днях стало известно, что Бельгия начала подготовку к проведению IPO банка Belfius: размещение запланировано на первую половину 2018 года, рынку будет предложено 20% акций, за которые предполагается выручить 1,5 млрд евро. Belfius — это третий по размеру банк в стране, образованный в 2011 году из бельгийской части рухнувшего франко-бельгийского банка Dexia. Правительство страны заплатило за спасение банка 4 млрд евро, сегодня его капитал достигает 9,3 млрд евро.
Но банку необязательно выходить на рынок, регулятор может найти для него частного инвестора. Например, один из главных героев финансового кризиса — британский банк Nothern Rock, пробыв всего два года под контролем государства, стал частью империи одного из самых эксцентричных миллиардеров планеты.
Northern Rock и Ричард Брэнсон: все равно ты будешь мой
Northern Rock был крупнейшим банком на рынке ипотечного кредитования. Специфика банка заключалась в том, что он финансировал свой бизнес не из депозитов вкладчиков, а до 75% необходимых средств заимствовал на денежном рынке. С крахом ипотеки сабпрайм в США банк начал испытывать сильные проблемы с ликвидностью и обратился за помощью в Банк Англии, который в сентябре 2007 года выделил Northern Rock экстренный кредит в размере 3,2 млрд долларов. Сообщение о кредите Банка Англии вызвало панику среди вкладчиков, которые за следующие три дня вынесли со счетов 2 млрд фунтов стерлингов.
Чтобы прекратить панику, Банк Англии пообещал сохранность всех сбережений. Найти частного инвестора для банка не удалось, и в феврале 2008 года Northern Rock был национализирован. К этому моменту его долг перед Банком Англии составлял уже 25 млрд фунтов стерлингов, а сумма гарантий со стороны регулятора — еще 30 млрд фунтов. Добавим сюда портфель ипотечных кредитов банка и получим сумму в 100 млрд фунтов стерлингов, которая была добавлена к государственному долгу Великобритании, автоматически повысив его с 37,7% до 45% ВВП.
Примечательно, что ответственность за состояние банка была возложена не только на управляющих, но и на Financial Services Authority — Администрацию финансового надзора, которая не проводила надлежащего надзора за банком (последняя проверка банка со стороны FSA проводилась в феврале 2006 года). В результате обширной программы продажи и реструктуризации кредитов, сокращения персонала и расходов на благотворительность, продажи или передачи в лизинг недвижимости банк начал постепенно гасить долг перед Банком Англии.
Пробыл в руках государства Northern Rock совсем недолго. Уже в ноябре 2011 года было объявлено, что его покупает миллиардер Ричард Брэнсон за 747 млн фунтов стерлингов. На базе банка Брэнсон стал развивать финансовое направление своей империи — банк Virgin Money. Причем любопытно, что впервые Брэнсон заявил о желании купить Northern Rock еще в 2007 году, до начала кризиса.
Под контроль и/или управление государства перешло много банков во время глобального финансового кризиса. В той же Великобритании, помимо самого громкого случая с Northern Rock, можно вспомнить, что Казначейство Британии сделало финансовые инъекции в размере 37 млрд фунтов стерлингов в капитал трех банков — Royal Bank of Scotland Group Plc, Lloyds TSB и HBOS Plc. Здесь также изначально предполагалось возвращение банков частным инвесторам, «когда наступит надлежащее время».
Исключением из общей практики являются, пожалуй, только американские ипотечные компании Fannie Mae и Freddie Mac. Но, вероятно, и они скоро снова обретут частных владельцев. По крайней мере, на этом настаивает бывший заместитель министра финансов США и член управляющего совета ФРС Джером Пауэлл, которого президент Дональд Трамп выдвинул на пост главы ФРС. Если эту кандидатуру утвердит сенат, Пауэлл займет пост главы американского центробанка в феврале 2018 года.
Почему одних спасают, а других топят?
Неясность критериев для спасения проблемного банка — одна из главных претензий к ЦБ РФ. Почему у «Югры» отозвали лицензию, а в «Открытии» проводят санацию? Глава ЦБ Эльвира Набиуллина привела такое объяснение на Международном банковском форуме в Сочи: в отличие от «Югры», банк «Открытие» не занимался «агрессивным нарушением ограничений регулятора», не был «карманным банком», созданным для финансирования проектов своих собственников. Системная значимость «Открытия» позволяет рассчитывать на восстановление нормальной работы банка. Допустим. Но почему тогда стали спасать Бинбанк?
Справедливости ради надо сказать, что подобные претензии звучали не только в адрес российского регулятора. Наибольшее недоумение вызвали, пожалуй, действия ФРС и финансовых властей США в ходе глобального кризиса. В марте 2008 года финансовые власти США спасли пятый по величине инвестиционный банк — Bear Stearns. Он получил от ФРС кредиты на 30 млрд долларов после того, как вкладчики и пайщики всего за три дня вынесли все имевшиеся резервы банка. А еще через день, при активном участии финансовых властей, Bear Stearns был куплен по минимальной уже цене более крупным американским инвестбанком — JPMorgan Chase.
Ровно через полгода, в середине сентября 2008-го, на грани краха оказался Lehman Brothers — четвертый по величине инвестбанк в стране. Рынок ожидал, что спасут и его — он же крупнее и тем более too big to fail. Но на этот раз вышло иначе. Именно крах Lehman Brothers позволил наконец увидеть масштабы кризиса. Понять, насколько сильно был завязан американский (и не только) финансовый сектор на краткосрочных займах и облигациях Lehman Brothers. Спустя пять лет Генри Полсон, в ту пору министр финансов США, скажет, что государству было бы лучше взять банк Lehman Brothers под свой контроль, чем дать ему обанкротиться.
Неясность критериев принятия решения, кому жить, а кому умирать, стала одной из причин неудач спасения банков во время кризиса в Индонезии в 1997 году. Когда страну затронул глобальный азиатский кризис, финансовые власти приняли программу стабилизации банковской системы. Ее первый этап предполагал ликвидацию 16 небольших банков. Причем были закрыты не самые слабые банки: сказалось давление лоббистов, в первую очередь семьи президента и членов правительства. Критерии, по которым принималось решение о ликвидации того или иного банка, так и не были озвучены, что вызвало дополнительную панику на рынке и со стороны кредитных организаций, и со стороны их клиентов.
Следующие этапы спасения банков предполагали национализацию и рекапитализацию наиболее крупных и значимых кредитных организаций. И хотя тут критерии вроде бы были озвучены, но на практике оказалось, что спасали в первую очередь не самых здоровых, а «своих». В результате в 1999 году выяснилось, что для рекапитализации индонезийских банков необходимо в два раза больше средств, чем предполагалось годом ранее.
Казус Citigroup: слабейший поглощает слабого
Подвергались жесткой критике и действия ФРС по спасению в кризис 2007—2009 годов Citigroup. Дескать, финансовые власти, приводя один и тот же довод — «обеспечение стабильности финансовой системы», — в одном случае оказывают банку колоссальную поддержку, а в другом — допускают крах. Эксперты даже намекали на то, что люди, принимающие решения в государственных структурах, становятся в центре конфликта интересов и, возможно, следует внимательно изучить их прошлый опыт работы. Например, еще в сентябре 2008 года именно Citigroup был выбран для поглощения обанкротившегося банка Wachovia Bank. Обычно органы регулирования позволяют поглощение только более сильному банку. Однако Citigroup был в худшем положении, чем банк Wachovia: к моменту, когда ФРС объявила о спасении банка, его рыночная капитализация упала до 21 млрд долларов, хотя до кризиса она составляла 247 млрд долларов. Но в правительстве настаивали: Citigroup — системообразующий банк США и играет огромную роль по всему миру.
23 ноября 2008 года ФРС, министерство финансов США и Федеральная корпорация по страхованию депозитов заявили, что предоставляют Citigroup кредит в размере 20 млрд долларов (дополнительно к 25 млрд долларам, уже выделенным в октябре) и предоставляют гарантии по обязательствам банка на сумму 306 млрд долларов.
Власти США подчеркнули, что спасение Citigroup, четвертого по размеру банка в США, дело не только Штатов, но и практически всего мира. Накануне кризиса офисы Citigroup размещались более чем в 160 странах мира, а персонал насчитывал более 357 тыс. человек. Клиентами финансовой корпорации были более 200 млн человек по всему миру. И дела такой крупной компании действительно летели вниз со скоростью свободного падения. С начала 2008 года финансовые потери Citigroup превысили 20 млрд долларов, а капитализация банка снизилась на 87%. При этом лишь с 17 по 21 ноября 2008 года стоимость акций банка упала более чем на 60%.
Помощь правительства распространяется не на все классы активов Citigroup. Гарантии покрывают относительно надежные вложения — в коммерческую недвижимость и корпоративные займы. Гарантии не распространяются, например, на долги по кредиткам, просрочка по которым в кризис только росла.
Накануне новости про госвливания глава Citigroup Викрам Пандит объявил, что компания намерена сократить дополнительно 52 тыс. рабочих мест, а также уменьшить расходы на 20% по сравнению с уровнем III квартала 2008 года. Кроме того, еще в июле 2008 года банк продал полностью свои активы в Германии — Citigroup Privatkunden — за 4,9 млрд долларов.
Уже в начале 2009 года Citigroup объявила о разделении на два бизнеса: Citicorp для розничных и институциональных клиентов и Citi Holdings — для брокерских услуг и asset management. В декабре 2010 года Citigroup возвратила властям сумму, затраченную на экстренное спасение, и доля государства в банке снизилась с 36% до 27%. Уже в 2010 году банк получил чистую прибыль. Ее сумма — 10,9 млрд долларов — выглядела впечатляющим результатом, если учесть, что предыдущий год, 2009-й, банк закончил с чистым убытком в 1,6 млрд долларов.
Хотелось бы надеяться, что Банку России удастся не только эффективно потратить деньги на санацию «Открытия» и Бинбанка, но и потом получить их назад.
Согласно последнему обзору рейтингового агенства Fitch, в ближайшие четыре года число банков в России может сократиться вдвое, до 300. А первый заместитель председателя ЦБ Дмитрий Тулин, отвечающий за надзор, на днях заявил, что санация может быть использована и в отношении других крупных банков. Так что Банку России предстоит научиться не только спасать проблемные банки, но и с выгодой продавать их в «исправленном виде» новым частным владельцам.
Милена БАХВАЛОВА, Banki.ru
