Профессор Антонио ФАЛЛИКО — москвич со стажем. Четверть века назад он впервые приехал в нашу столицу представителем небольшого итальянского «Банка Каттолика дель Венето» и знал по-русски только «спасибо» и «до свиданья». Сегодня он возглавляет советы директоров ЗАО «Банк Интеза», КМБ-Банка, а также московское представительство итальянского банка «Интеза Санпаоло» и очень бегло говорит по-русски.
— Такова моя судьба, — разводит руками профессор Фаллико. — Я начинал представителем маленького банка, и по мере того, как в Италии один банк покупал другой, представлял здесь все более крупный капитал.
В 2003 году с нуля был создан ЗАО «Банк Интеза», 100-процентная «дочка» итальянского банка. А два года спустя Джордж Сорос решил продать свою долю в КМББанке, ориентировавшемся на малый бизнес, и «Интеза» выиграл тендер. С тех пор у КМБ-Банка началась другая жизнь.
Конъюнктурой российского рынка, живой и очень интересной для нас. Тенденции развития касаются не только нашего, но и других банков. И, естественно, мы пытаемся внедрить технологии и опыт нашего материнского банка. Мы предлагаем новые продукты, а также старые, но усовершенствуем их.
А как вы позиционируете банк?
КМБ-Банк — пока маленький банк, наши активы не превышают $1,1 млрд. Но мы намерены развиваться. До нашего прихода банк занимался только кредитованием малого бизнеса, а мы хотели бы наряду с этим направлением развивать банк как универсальный финансовый институт. Ключевым моментом будет открытие новых филиалов. Сейчас у нас 53 филиала, до конца года мы хотим открыть еще 8 филиалов, в частности в Ростове, Казани, Сочи. Кроме этого, мы внимательно изучаем российский рынок, чтобы иметь возможность приобрести средние или крупные российские банки.
Сейчас прошел пик увлечения потребительским кредитованием, и растут объемы ипотечных кредитов. Что делает КМБ-Банк в этой области?
У нас есть и потребительское, и ипотечное кредитование. По этим продуктам в Италии мы занимаем первое место. На российском рынке мы более осторожны. Мы хорошо знаем, что банки, которые агрессивно действуют в этих сегментах, имеют высокую долю плохих кредитов. Пока мы успешно продаем эти два продукта, а доля проблемных кредитов в портфеле не превышает 2%.
Расскажите, кто ваш клиент: какой у него доход, чем он занимается?
Большинство клиентов КМБ-Банка — это предприятия малого бизнеса, оборот которых не превышает $50 млн. Не знаю, какую долю в своем секторе занимают такие предприятия, но, по некоторым оценкам, их примерно 20%. Когда мы приобрели этот банк, его клиентскую базу составляли 35—40 тыс. клиентов, а сейчас у нас 6265 тыс. клиентов. Особенно мы предпочитаем финансировать живой бизнес, маленькие фирмы, занятые в производстве или в сфере услуг.
Банк растет в меньшей степени за счет потребительского кредитования (мы предлагаем этот продукт в сегменте affluent), а в большей — за счет обслуживания малого бизнеса.
Острый вопрос — эффективная ставка кредита. Как эта проблема решается у вас?
Когда мы пришли сюда, нам сразу сказали, что наши ставки низкие. Но это рыночные ставки. Мы понимаем, что такое кредит, и знаем, сколько он стоит. Остальное зависит от клиента: один более надежен, другой менее.
А высокие ставки увеличивают риск того, что мы свои деньги никогда не увидим. Это абсолютно неправильно. Банк, действующий слишком агрессивно в потребительском кредитовании, может иметь более 30% невозвратов. Значит, он не знает, кому выдает кредиты. Так создаются пирамиды! Мы против такой практики. Мы знаем, что не можем выдать кредит всем. Но когда мы знаем специфику конкретного клиента, то определяем спрэд. Такова практика всех банков группы.
В России пока нет устоявшихся стандартов банковского дела. А как в Италии?
Италия имеет большой опыт, но у нас был период, когда творилось то же самое. До 1995 года итальянская банковская система была на 99% государственной. Банки пользовались этим положением. Но когда началась приватизация, появилось много конкурентов, и возник вопрос, как отрегулировать ставки.
Тогда Ассоциация итальянских банков вместе с Банком Италии установили правила, которые все приняли. Теперь банки обязаны ежедневно вывешивать все ставки и тарифы, следуя нашим «паттикьяри». Это
кстати…
Не секрет, что сегодня в России мультипликатор к капиталу равен 1:6. Когда мы приобретали КМБ, мультипликатор был 1:3.
Сейчас в банковской сфере Италии идет очень бурный процесс слияний и поглощений. Как вы к этому относитесь?
Это естественные процессы, которые оздоровляют банковскую систему. Это даже хорошо. У нас десять лет назад было 800 банков, сейчас их — 600, но все равно много. Правда, у нас много старых банков, которые были созданы еще в XIX веке. В большинстве своем это устойчивые банки, у них есть своя ниша. Но как противостоять обостряющейся конкуренции в условиях глобализации? Жесткая конкуренция — главный стимул для роста. Поэтому для нас очевидна необходимость искать новый российский банк для покупки.
Сейчас иностранные банки предпочитают покупать банки для вхождения в российский рынок. Если на рынке есть хороший здоровый банк, то лучше его купить, чем открывать отделение с нуля. Это дешевле и быстрее. Но мне кажется, что через 3—4 года эти процессы в России закончатся. Кто купил — тот купил, кто не купил — тот ушел.
Доля, которую позволено занимать иностранным банкам в России, уже на пределе
Нормальная цель для инвестора — это многофилиальный банк с активами не ниже 1,5 млрд. руб. Таких банков мало. Не секрет, что сегодня в России мультипликатор к капиталу равен 1:6. Когда мы приобретали КМБ, мультипликатор был 1:3.
В России участие иностранцев в капитале банковской системы ограничено. Это плохо для нас, иностранных банкиров, но хорошо для России. Потому что в других странах произошла банковская колонизация, это — нехорошо. Однако доля, которую позволено занимать иностранным банкам в России, уже на пределе. И если мы за предстоящие 4 года ничего не сделаем, то останемся своего рода «гномами». То есть мы будем играть какуюто роль, но серьезно участвовать в развитии страны не сможем.
А какой может быть предельная доля иностранных банков, за которой следует то, что вы называете колонизацией?
Это субъективный фактор. В Италии доля иностранных банков — не более 3%. А в России уже более 15%. Я думаю, что здесь действовать надо осторожно. В России банковская система очень молодая, даже, можно сказать, слабая. Активы российских банков составляют примерно Є420—450 млрд. А активы только «Интезы» — почти Є800 млрд. Если Россия не будет разумно ограничивать иностранный капитал, то собственная банковская система потеряет независимость. Банковская система — это не бутик, это — кислород для развития экономики страны.
Италия очень закрыта. Управляющий Банком Италии так просто не дает разрешение на приход на рынок иностранцев. Недавно, например, была острая дискуссия
Досье
Антонио Фаллико родился в 1945 году в г. Бронте в Италии. Окончил университет города Катания, преподавал в университете Вероны. В 1987 году стал консультантом в «Банка Каттолика дель Венето». В 1995 году возглавил представительство «Банка Амброзиана Венето» в Москве, затем — представительство «Банка Интеза С. п. А.». В 2003 году стал председателем совета директоров ЗАО «Банк Интеза».
В 2005 году возглавил совет директоров КМБ-Банка, вошедшего в группу «Интеза». В 2004 году избран президентом Ассоциации итальянских предпринимателей в Москве «Джим-Унимпреза». В 2006 году удостоен ордена Президента Итальянской Республики за трудовые заслуги (Stella al Merito di Lavoro).
Если 25 лет назад его главным делом была покупка золотых слитков для мелких ювелирных мастерских в окрестностях Венеции, то сегодня он контролирует все направления сотрудничества крупнейшего банка Италии с российским бизнесом.
Игорь ПОНОМАРЕВ
Фото: «Национальный банковский журнал»
