Плавающие ставки и тонущие заемщики

В период кризиса банки столкнулись с пренеприятной ситуацией — ставки по кредитным договорам, заключенным до кризиса, оказались ниже стоимости привлекаемых ресурсов. Банки стали жертвой процентного риска — риска потерь из-за неблагоприятного изменения процентных ставок. Попытки банков в одностороннем порядке повысить ставки по ранее заключенным договорам оказались юридически несостоятельными. И вот теперь они пытаются переложить риск процентных ставок на заемщиков с помощью кредитных договоров с плавающей процентной ставкой. В частности, как стало известно недавно, Сбербанк разрабатывает типовые договоры по ипотечным кредитам с плавающей процентной ставкой.

С одной стороны, такие кредиты представляются более привлекательными для заемщика, чем кредиты с фиксированной процентной ставкой. Во-первых, в момент заключения договора процент по кредиту с плавающей ставкой, как правило, ниже процента по кредиту с фиксированной ставкой, так как заемщик берет на себя процентный риск. Во-вторых, обслуживание кредита с плавающей ставкой в условиях устойчивого снижения процентных ставок будет обходиться заемщику все дешевле — а именно такова текущая ситуация на рынке.

Однако все эти преимущества перечеркиваются непомерностью процентного риска, который берет на себя заемщик. Предположим, человек с ежемесячным доходом в 30 тыс. рублей взял 10-летний ипотечный кредит в размере 1,2 млн рублей, по которому он должен выплачивать проценты по плавающей ставке, равной в момент заключения договора, скажем, 5% годовых (это просто пример), и возвращать сумму кредита равными платежами ежемесячно. Первый платеж должен был бы составить 15 тыс. рублей, что заемщику вполне по силам.

А теперь предположим, что сразу после заключения договора случился кризис и плавающая ставка выросла в 4 раза, до 20% годовых. Платеж по кредиту вырос до 30 тыс. рублей. Такой кредит заемщик обслуживать уже не сумеет. Представьте себе количество заемщиков, которые могут оказаться в подобной критической ситуации в масштабах страны. Получается, что вопрос о процентном риске по розничным кредитам перерастает в вопрос социальной стабильности.

Нечто подобное произошло в США: в период дешевых денег ипотека subprime росла как на дрожжах. Обслуживание ипотеки было доступно даже для заемщиков с низким доходом. Позже политика повышения ключевой ставки ФРС привела к тому, что цена обслуживания ипотеки существенно выросла. Началась эпидемия неплатежей, превратившаяся в кризис ипотеки subprime и в конечном итоге вызвавшая глобальный кризис.

Есть и аналогичный пример отечественного разлива — многие заемщики, польстившиеся на низкие ставки по валютным кредитам, «попали» на валютный риск из-за обвала рубля в декабре 2008 — январе 2009 года. Имеется и соответствующая статистика: по валютной ипотеке просрочка вдвое выше, чем по рублевой. Так что в критической ситуации финансовый риск заемщика — валютный или процентный — бумерангом возвращается к банку в виде «плохого» долга. Следовательно, кредиты с плавающей процентной ставкой опасны не только для заемщиков, но и для кредиторов. Более того, они несут системный риск для всего рынка.

Между тем у банков есть целый набор производных инструментов для ограничения процентного риска — например форварды или свопы, тогда как рядовому заемщику-физлицу эти инструменты почти недоступны. Получается, что банки оказываются в заведомо более выгодном положении. Поэтому регулятору в целях снижения системных рисков национального финансового рынка стоит ограничить фантазии банкиров. Следует помнить, что одной из основных причин глобального кризиса стали воплощенные в жизнь фантазии инвестбанкиров по изобретению новых финансовых инструментов. Риски должен нести тот, кто способен это делать.

Впрочем, чтобы не выплеснуть ребенка вместе с грязной водой, следует допустить краткосрочные розничные кредиты с плавающей процентной ставкой, а также долгосрочные кредиты с ограничением по величине плавающей процентной ставки.