В интервью «Известиям» от 10 апреля 2014 года президент — председатель правления группы ВТБ Андрей Костин рассказал о планах «в 2017 году юридически присоединить к ВТБ Банк Москвы, а в 2019-м — ВТБ 24».
В связи с этими планами возникает вопрос: что эффективнее — оставить корпоративный и розничный бизнес в отдельных банках или сосредоточить их в одном банке?
Выбор между централизацией и децентрализацией зависит, в частности, от экономической конъюнктуры. Экономический рост способствует активной экспансии бизнеса. В условиях активной экспансии лучше на основных рынках использовать самостоятельные структуры, так как разрастание бюрократии, появление лишних уровней принятия решений тормозят бизнес-процессы и блокируют инициативу.
Стагнация и возможный переход к рецессии явно не способствуют агрессивной экспансии. В условиях замедления экспансии и ухудшения операционной среды следует повышать управляемость бизнеса и «резать косты» — снижать издержки. Переход к унитарной структуре, объединение банков способствует решению этой задачи.
Фактор, затрудняющий интеграцию, — разнородность продуктов и бизнес-процессов. Например, вряд ли стоит создавать отдельные юрлица для производства левой и правой палочки «Твикс», а вот для производства пушек и масла лучше подходят отдельные компании. Показательно, что в том же интервью Андрей Костин заявил: «Но при этом Лето Банк останется самостоятельным в силу своей специфики в области потребительского кредитования». Возможно, одной из причин того, что Лето Банк останется юридически самостоятельным, является активная экспансия этого банка. За период с 1 марта 2013 года до 1 марта 2014-го его активы выросли почти в 11 раз.
Известный французский экономист Жан Тироль в книге «Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности» писал: «[…] технологически рациональной организацией фирмы является унитарная форма со специализацией по функциям. Однако при горизонтальном расширении фирм этот тип организации потерпел крах. […] этот крах в основном обусловлен потерей контроля со стороны высшего руководства» (т. 1, стр. 79).
Однако угроза, о которой пишет Тироль, устраняется применением М-формы. Эта форма предполагает разделение фирмы на квазифирмы, напоминающие структуры унитарной формы в уменьшенном масштабе и обладающие относительной автономностью. Кроме того, современные IT-технологии позволяют повысить контроль над фирмой со стороны высшего руководства.
Рассмотрим позитивные стороны объединения. Во-первых, устранение дублируемых процессов позволит снизить издержки. Например, существенно сократятся издержки по отчетности. Ведь в российском банковском законодательстве понятие банковской группы носит преимущественно формальный характер. Каждый банк группы рассматривается российским банковским законодательством как полноценный банк, к его отчетности и нормативам предъявляются те же самые требования, что и к «банку-одиночке». Это, в частности, ведет к совершению экономически бессмысленных сделок между банками группы (например, выплата «дочками» дивидендов «маме»), направленных лишь на поддержание нормативов.
Устранение дублируемых процессов позволит сократить персонал, расходы на содержание персонала и административные расходы.
Во-вторых, это ведь не только юридическое, но и технологическое объединение. Технологическое объединение усилит эффект синергии. Существенна синергия от перехода на единую операционную и технологическую платформу, в том числе и на единую IT-платформу. Это объединение позволит повысить прозрачность и управляемость бизнеса.
Представители корпоративного банка не заинтересованы в продаже розничных продуктов сотрудникам корпоративных клиентов, а представители розничного банка не спешат предлагать VIP-клиентам банковские услуги для их предприятий. Объединение позволит увеличить объем перекрестных продаж. Единая юридическая оболочка будет способствовать устранению внутренних барьеров в бизнесе ВТБ.
Рассмотрим теперь негативные стороны объединения. Очевидны, во-первых, юридические издержки. Во-вторых, издержки, связанные с переходом на единую платформу, издержки реинжиниринга процессов. Однако для группы ВТБ юридическое присоединение дочерних банков уже становится привычной практикой: в 2011 году к ВТБ был присоединен «ВТБ Северо-Запад», в 2013-м к ВТБ 24 — Транскредитбанк. Наличие опыта присоединений позволит уменьшить издержки этого процесса.
В-третьих, утрата известных и раскрученных брендов Банка Москвы и ВТБ 24. Однако в массовом сознании бренды ВТБ и ВТБ 24 вряд ли существенно отличаются, а бренд Банка Москвы изрядно девальвирован после того, как вскрылась криминальная деятельность его прежнего руководства.
По оценкам аналитиков «ВТБ Капитала», синергетический эффект может позволить существенно улучшить показатель CIR (cost to income ratio) с 49% в 2013 году до 42—43% по завершении интеграции.
Отметим, что ВТБ — единственный российский банк, у которого корпоративный и сопоставимый с ним по размерам розничный бизнес выделены в отдельные банки. На 1 марта 2014 года активы ВТБ по РСБУ составляли 5,8 трлн рублей, ВТБ 24—2,2 трлн рублей. У Росбанка из группы Societe Generale есть розничная «дочка» — «ДельтаКредит», но сам Росбанк является универсальным банком с мощным розничным блоком.
Отметим также одно интересное обстоятельство: в топ-10 по активам нет ни одного розничного банка, кроме ВТБ 24. Второй по размерам розничный банк появляется только на 17-м месте — это «Русский Стандарт». Возможно, экспансия розничного бизнеса без адекватного дополнения корпоративным бизнесом оказывается неэффективной.
Объединение ВТБ, ВТБ 24 и Банка Москвы — закономерная фаза процесса развития банка. Юридическое объединение и технологическая интеграция усилят конкурентные позиции ВТБ и окажут позитивное влияние на цену бумаг этого банка.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
