Антон Арнаутов: «Российским банкам надо сначала попробовать адаптировать то, что уже придумано»

В борьбе за клиентов российские банкиры все чаще объявляют о тех или иных технологических нововведениях. О том, какие инновации кредитные организации России перенимают с Запада и почему одни из них успешно приживаются, а другие нет, представители банковского сообщества обсудят 23 октября на конференции Money of the Future при участии Ричарда Брэнсона. Портал Банки.ру побеседовал с одним из соорганизаторов мероприятия, генеральным директором издательского дома «Регламент», руководителем проекта FutureBanking Антоном АРНАУТОВЫМ.

— Антон, в чем особенность вашего проекта?

— Я веду блог, сайт, посвященный современному банкингу, который мы амбициозно назвали FutureBanking, то есть «Будущее банкинга». Моя идея состоит в том, чтобы пытаться улавливать какие-то тренды, какие-то тенденции, которых еще нет, выступать таким фильтром, просеивающим сквозь себя информационные потоки, и предлагать банкирам некий обзор того, что происходит в этом секторе не только у нас на рынке, но и за рубежом.

— Какие тенденции в сфере инноваций преобладают в российском банковском секторе?

— Здесь надо понимать, что есть очень глубокие внутренние отличия банкинга в России и на Западе. Это не значит, что мы хуже во всем, но мы другие. Для того чтобы понимать, какие инновации, какие технологии будут у нас восприняты, надо понимать, как на самом деле устроена эта хитрая сфера, которая называется «российский банкинг».

Начнем с того, что у нас в России порядка 900 банков. По некоторым экспертным оценкам тех, кому я доверяю, только 15% от этого количества — это организации, которые действительно являются банками и занимаются какой-то рыночной банковской деятельностью. Соответственно, только они вообще озабочены какими-либо рыночными инновациями. Остальные 85% компаний — это такие странные компании, которые занимаются каким-то перекладыванием откуда-то куда-то денег. Но они нужны в нашей экономике, которая тоже устроена очень странным образом.

Если мы говорим об оставшихся 15% банках, то в их среде есть очень большая разница между крупными государственными банками, между мелкими частными банками и между крупными частными банками. Но они уже, по крайней мере, думают о том, что есть такое загадочное существо, которое называется «клиент». С этого начинаются мысли о каких-то улучшениях, инновациях, изменениях.

Один мой знакомый сказал, что ЦБ так часто меняет правила отчетности, что если у нас не будет правильно настроена технологическая система, то мы не будем успевать ее менять. То есть одним из драйверов инноваций является государство, которое заставляет думать о том, как совершенствовать свой бизнес, как наращивать прибыль и вместе с тем как лучше обслуживать клиентов.

Есть вообще странные драйверы, но они, видимо, в истории тоже очень важны. Ну, например, таким драйвером развития банковского рынка, я считаю, являются личные амбиции Германа Оскаровича Грефа…

— В смысле — его смелые планы по выстраиванию банковского бизнеса?

— Да. Он действительно собрал хорошую команду. Сбербанк совершенствуется, они вкладывают огромные деньги в развитие IT-системы, и я считаю, что они задают определенную планку. И это является также одним из драйверов развития новшеств и технологических новаций на нашем рынке.

— На чем строятся банковские инновации в России и за рубежом?

— Когда мы пытаемся сравнивать российские банки с западными, какие новации у нас приживаются и не приживаются, то первое, что можно увидеть, это то, что в России люди до сих пор считают деньги чем-то, что шуршит в бумажнике. В то же время в Америке в основном трансакции происходят путем платежей при помощи пластиковых карт или интернет-банкинга, также растет популярность мобильного банкинга.

А вот то, что в глаза вовсе не бросается, — и это на самом деле ключевое отличие российских банков от западных — суть вовсе не в пластике и не в безналичных расчетах. Суть в том, что основой взаимоотношений между банками и их клиентами на Западе является ипотека, ипотечные кредиты. Ипотека — это длинные деньги, которые могут быть источником развития банковской системы. В нашей стране это направление банковского бизнеса только развивается и, по идее, должно стать основанием. Но его пока нет.

— Какие инновации лучше всего приживаются в нашей стране и почему?

— На Западе драйверами внедрения инноваций являются изменения в поведении потребителя: потребитель начинает активно пользоваться, скажем, Интернетом — банки идут в Интернет. Потребитель начинает активно пользоваться мобильными телефонами, смартфонами, планшетами — банки начинают активно осваивать эти виды деятельности. У нас же драйверы кроются внутри самой банковской системы.

Да, в России есть банк Тинькова с удачным карточным бизнесом, есть Альфа-Банк, который был, наверное, одной из первых кредитных организаций, которые начали адаптировать у нас высокие технологии, — запустив чуть ли не первым в мире действительно рабочий мобильный банкинг. Но это путь следования тренду.

— Есть что-то, что российские банки придумывают в сфере инноваций сами?

— Ну, придумывать, я думаю, нам пока рановато. Надо сначала научиться собирать автомобили, хотя бы чуть-чуть отличные от «Жигулей». Поэтому российским банкам надо сначала немножко подучиться, сначала попробовать адаптировать то, что уже придумано, а потом «докручивать». Хотя я считаю, что среди наших банкиров есть действительно форейторы прогресса, которые успешно успевают отслеживать инновационные тенденции, присутствующие в банках на Западе, и делают кейсы, в общем-то, не уступающие западным.

У наших банков, как ни странно, есть определенная фора. При всей нашей отсталости в плане психологии потребителя, развития пластика и так далее у банков есть преимущество в относительной новизне IT-систем, так как сам банковский сектор в России достаточно молодой. Это дает возможность быстро настраивать новые сервисы, адаптировать новые технологии.

Относительная новизна IT-систем характерна не только для России, но и для Гонконга, Сингапура, Турции — вот почему Сбербанк туда «пошел», ведь Denizbank с точки зрения современных банковских технологий — один из самых продвинутых банков, кстати.

— А российские банки могут научить своих коллег из западных стран каким-то инновациям?

— При всем уважении к Австрии, тот же «Сбер» будет нести туда свои технологии. Получается, в каком-то смысле наша сила — в силе нашей отсталости. Кроме того, уровень развития банковских услуг в Америке и Европе принципиально разный. И если мы говорим о разных «навороченных» сервисах и передовых технологиях, то это, скорее, действительно в Америке, Азии, но не в Европе. В Европе медленно адаптируют новинки, так как граждане и банки отличаются консервативностью. Туда мы вполне можем приносить очень многое: от внутренней работы, то есть анализа данных о клиентах и продвинутых маркетинговых банковских технологий, до сервисов в виде мобильного банкинга, интернет-банка и так далее.

Но у наших банкиров достаточно узкое, хотя и оправданное, понимание того, что такое на самом деле банковские инновации. Первый пласт инноваций — это инновации модные, то есть технологические гаджеты, банкинг в социальных сетях и другое. Более глубокий пласт — это, например, перестройка внутренних систем обработки данных. Третий пласт — это инновации, которые вообще не очень связаны с технологиями, а, скорее, связаны с новыми отношениями. Во всех трех наши банкиры стараются что-то делать, но очень неравномерно.

У нас почему-то стали с бешеной силой адаптироваться специальные картридеры, которые присоединяются к мобильным телефонам, планшетникам и позволяют таким образом расплачиваться пластиком. Рынок таких устройств уже оценивается в миллиарды долларов, потому что они дают возможность принимать пластик в любом киоске, на любом столике, где продается лимонад и прочее. То есть любой человек, у которого есть смартфон, может превратить его в полноценный терминал для приема платежей. Причем, например, Промсвязьбанк уверенно заявляет, что для этого не надо кассового аппарата, банк по электронной почте пришлет чек. Остается узнать, что об этом думает наша налоговая инспекция (смеется).

— А следующий пласт?

— Там все гораздо сложнее. «Сбер» в этом смысле опять самый яркий пример, который инвестирует огромные деньги в системы хранения и обработки данных, систему выстраивания IT-архитектуры внутри банка и в объединение разных IT-систем.

Если говорить о третьей сфере, то в проникновении в нее пока нет стимула, поскольку нет долгосрочных отношений с клиентами. Так, не приживается PFM — Personal Finance Management. Но не только из-за банков, но и оттого, что пока клиенту удобно платить бумажными деньгами. Вообще, тут надо учитывать, насколько русский человек любит считать свои деньги, планировать, сравнивать.

— А можно ли считать уход — или попытку уйти — некоторых банки в соцсети внедрением инноваций?

— В social media сегодня десятки миллионов потенциальных клиентов банков. Наверное, это факт, который банки постепенно осознают и стараются с ним жить. Жить с ним тяжело, так как очень сложно управлять тем, что в соцсетях говорят клиенты, команды social media постоянно находятся под ударом руководства банков. Говорить, что сейчас какие-то банки блестяще работают с социальными сетями в этом смысле, я бы не стал. Основное, что должен делать банк в социальной сети, — это мониторить то, что там говорится, понимать это и использовать в своей жизни, корректируя свои бизнес-процессы, исправляя свои ошибки и так далее. Сейчас онлайн воспринимается банками, скорее, как некий набор медианосителей, каналов рекламы и пиара.

— Помимо выше сказанного, какие проблемы в банковском секторе с внедрением инноваций?

— На самом деле, если говорить об инновациях в банковском секторе, есть еще одна проблема: нет среды, в которой бы обсуждались, как-то продвигались инновации. И у меня есть очень сильное желание создать такую площадку для обсуждения инноваций в банкинге, пускай сначала только инноваций первого уровня, технологических.

Так, 23 октября состоится конференция, которая называется Money of the Future, то есть «Деньги будущего!». Среди участников британский предприниматель, основатель корпорации Virgin Ричард Брэнсон. Помимо него, на банковской сессии конференции будет присутствовать Бретт Кинг, известный в узких кругах как евангелист, апостол нового банкинга, автор книги Bank 2.0. Также приглашен Матиас Кроенер из Fidor Bank — это единственный в мире пример банка, успешно работающего в социальной сети. Участвовать будут и другие банкиры, западные и российские. Основной темой станут как раз новые технологии и инновации в банкинге.

Беседовал Михаил ТЕГИН, Banki.ru