Бывший менеджер ЦБ рассказал, почему судится с Центробанком из-за курса рубля

Бывший директор департамента Банка России Андрей Черепанов подал ряд исков в суды разных инстанций с требованием признать недействительным и отменить решение ЦБ о переходе к плавающему курсу рубля. Согласно этим решениям мегарегулятор больше не обязан в случае резкого падения курса национальной валюты проводить интервенции и поддерживать рубль за счет золотовалютных резервов.

К этому решению ЦБ поступательно подходил c сентября прошлого года, а окончательно оно вступило в силу в середине января. В результате, по мнению истца, Банк России не выполнил своего конституционного долга, а курс рубля рухнул почти вдвое. О своей позиции Андрей Черепанов рассказал «МК».

– В чем суть ваших исков против ЦБ?

– 2 декабря 2014 года я подал два иска. Один в Верховный суд РФ, где ответчиком названа Госдума. Я оспаривал правомочность одобрения депутатами основных направлений государственной денежно-кредитной политики, разработанных ЦБ. Получил отказ в рассмотрении по существу. Буду оспаривать его в президиуме Верховного суда.

Параллельно я направил иск в Тверской районный суд Москвы. Здесь у меня было два ответчика — Госдума (по тому же самому вопросу) и ЦБ. Претензии к последнему — введение политики плавающего курса рубля. Тверской суд мне отказал в этом иске. Причина — якобы действия Госдумы вообще нельзя оспаривать. По ЦБ мне предложили обратиться в другой районный суд. Я это и сделал и в январе обратился в Мещанский суд. В результате, дело по ЦБ было рассмотрено 16 февраля. В ходе процесса представители ЦБ не смогли ответить на мои даже самые элементарные вопросы о законности его действий.

Но я вовсе не тешил себя надеждой на положительный результат. Судья отказал в удовлетворении заявления, не признал, что политикой плавающего курса, прекращением валютных интервенций ЦБ перестал исполнять закрепленную за ним Конституцией и специальным законом функцию обеспечения устойчивости рубля. Я оспорил его решение в Мосгорсуде.

Но мне достаточно даже отказа. Дело в том, что это даст мне право обратиться в Конституционный суд. Здесь я буду оспаривать соответствие закона «О Банке России» Конституции. Если уж этот закон позволяет ЦБ отпустить рубль в свободное падение и лишает Госдуму инструментов сопротивляться этому, значит, он противоречит Конституции.

В Госдуме Эльвира Набиуллина заявила, что по Конституции Банк России должен обеспечивать устойчивость рубля, однако под этим в ЦБ понимают ценовую стабильность, а не отношение рубля к иностранным валютам. Но Набиуллина — не Конституционный суд, и не вправе интерпретировать Конституцию.

– Чем же, на ваш взгляд, плох плавающий курс рубля?

- Переход к плаванию рубля надо рассматривать с двух точек зрения. Первая - правовая, которую я сейчас оспариваю. Вторая - экономическая польза или вред. Мы понимаем, что под видом свободного плавания была проведена плановая девальвация нашей валюты. Она часто бывает оздоровительной для национальной экономики.

Но если после падения рубля в 1998 году многие из пострадавших граждан имели реальную перспективу восстановить свое благосостояние, возможность найти новую работу, предприятия начали активно работать, то сейчас такого роста не предвидится, идут увольнения, сокращения зарплат. Человек ничего не может в принципе исправить, как бы он этого ни хотел. Бизнес попросту не идет в нашу страну. Поэтому нынешнее обесценение рубля считаю социальным преступлением.

Далее. Мы все слышали о том, что повышение курса доллара ведет к восполнению бюджета, пострадавшего от падания мировой цены на нефть. Другими словами, формально бюджет сохраняется в прежнем объеме, правда, с помощью дешевеющего рубля.

– Но разве это не является одной из задач мегарегулятора?

– По той же Конституции, ЦБ не имеет права основываться на интересах бюджета, это не его вопрос. Мало того, он в реальности и не помогает бюджету. Где-то появляется плюс, но за ним же идет множество минусов. Прежде всего, это компенсация бюджетникам части инфляционных потерь, необходимость помогать банкам и множеству предприятий триллионами рублей, лишение налогоплательщиков средств на модернизацию. В однозначном выигрыше только определенные экспортеры и больше никто.

– Что же тогда, по-вашему, должен был сделать ЦБ?

– Многие говорят, что, если бы ЦБ держал прежний курс, несмотря на падение нефтяных цен, то это бы привело к полному истощению золото-валютных резервов. И в конечном итоге пришлось бы все равно отступить.

Чушь полнейшая! Что происходит на самом деле? По той же Конституции, единственный орган, который может эмитировать рубли, — это Банк России. Количество рублей в обращении зависит только от него. Теперь посмотрим, сколько всего имеется рублей, на которые может быть куплена валюта. Это остатки на счетах банков в ЦБ, наличные средства (у населения, банков, организаций) и небольшие суммы депозитов банков в мегарегуляторе, которые могут быть отозваны и пущены на покупку валюты. Это примерно 10 трлн рублей. По курсу в 50 рублей за доллар, это $200 млрд. У ЦБ они есть. Это значит, что, если бы каждый, кто имеет рубли, вытащил их из сусеков и купил бы доллары, то ЦБ все равно смог бы их всех обеспечить по стабильному курсу. Конечно, если бы ЦБ не стал печатать дополнительные рубли. Но кто его вправе заставить это делать?! Так как сумма денежных средств ограничена и зависит только от ЦБ, то он совершенно спокойно мог обеспечить их валютными резервами. Да и не покупали бы ни банки, ни предприятия, ни граждане много валюты, если бы курс рубля оставался гарантировано стабильным.

Масштабные покупки иностранной валюты порождаются спекулянтами только когда те уверены в гарантированном росте этой валюты. Кроме того, напомню, что в денежной системе рубли появились главным образом в результате того, что в прежние годы Банк России покупал доллары и эмитировал вместо них рубли. То есть ЦБ когда-то накопил валюты, а когда нужно стало совершить обратную операцию, он заявил, что он здесь ни при чем и ушел в сторонку. Тем самым был нанесен страшный урон рублю и собственному престижу ЦБ на многие годы вперед.

– Однако Банк России, чтобы спасти рубль, резко повысил в декабре прошлого года ключевую ставку до 17%. Потом, правда, снизил до 15%. Это также неправильный, с вашей точки зрения, шаг мегарегулятора?

– ЦБ инициативно отказался от использования прекрасного, надежного, эффективного инструмента – курсовой политики ради химеры, т.е. поддержания низкой инфляции посредством процентных ставок. Но от этих ставок инфляция не зависит. Ну, скажем, ЦБ еще раз солидно повысит свою ключевую ставку, и что, при уверенности банков в росте иностранной валюты они перестанут ее покупать? Нет. А растущий курс доллара не будет стимулировать рост цен на товары? Будет.

А, скажем, понизит ЦБ свою ключевую ставку, займут банки много рублей, и что, купят на них колбасу, повышая цены потребительского рынка? Нет, они при стабильном курсе дадут больше денег экономике, а ее рост будет снижать инфляцию. И вообще смешны попытки удержать Россию в процентном коридоре!

А вот от динамики курса экономика действительно зависит. Установи вы сейчас цену за доллар в 50 или в 100 рублей, она и будет такой, если ее поддерживать, и экономика под нее подстроится.

– Зачем ЦБ загоняет, по вашим словам, нашу экономику в курсовую яму? Так он борется с валютными спекулянтами?

– В свое время Путина обманули, сказав, что поддержка со стороны ЦБ рубля поощряла спекуляцию. Тут дело было в использованном самим же ЦБ глупом порядке валютных интервенций. Каждый раз, когда ЦБ продавал 350 млн. долларов, он отступал и давал возможность доллару подняться в цене на очередные 5 копеек. Понятное дело, это поощряло спекуляции. Крупные спекулянты покупали валюту, будучи уверенными в ее незамедлительном росте. А ЦБ надо было при продажах им валюты жестко стоять на прежнем курсе, либо даже наступать. И тогда спекулянты попросту исчезли бы. Между прочим, именно так я поступал, когда в 1999-2000 годах работал в ЦБ. И тогда удавалось поддерживать и финансовую стабильность, и высокое уважением к ЦБ.

Андрей Черепанов

С 1998 года по 2000 год — директор департамента иностранных операций;
С 2000 года по 2001 год — руководитель департамента внешнего долга;
В настоящее время — руководитель некоммерческого учреждения «Проект национального развития».

Интервью взяли Ирина БАДМАЕВА, Константин СМИРНОВ