Замены доллару не нашлось. В решении лондонского саммита G20 — ни слова об идее, которая так не понравилась эмитенту нынешней валюты номер один, Соединенным Штатам. Впрочем, Россия, официально предложившая подумать о новой мировой валюте, не слишком настаивала на своем. Третьи в мире золотовалютные резервы пока еще кажутся большими, но влияние России на мировую финансовую систему невелико: например, формируя пакет помощи мировой экономике в $1,1 трлн, «двадцатка» обошлась без российских денег.
Однако сомнения в долларе, на котором висит гигантский государственный долг США, родились не в России. Глобальный спекулянт Джордж Сорос предлагает превратить в настоящую валюту SDR (специальные права заимствований), которые МВФ использует в своих расчетах. Нобелевский лауреат Роберт Манделл считает, что фонду следовало бы создать специальный комитет для изучения вопроса о новой мировой валюте. Китай поддерживает идею реформы SDR, а на практике уже пытается превратить в резервную валюту юань. С декабря Китай заключил соглашения о валютных свопах с Малайзией, Южной Кореей, Гонконгом, Белоруссией, Индонезией и Аргентиной на общую сумму $95 млрд. В результате эти торговые партнеры Китая отказываются от доллара в расчетах и начинают покупать китайские товары за юани.
Понятно, что новую мировую валюту так не создать. Любой из существующих претендентов на роль доллара — такая же жертва глобального кризиса, как и зеленые долговые расписки ФРС, только не обладает их историей и репутацией. Юань даже не является вполне конвертируемым, а соглашения о свопах, подписанные Пекином, скорее политические. Что касается SDR, то в корзине, по которой рассчитывается их курс, те же известные валюты: побольше — доллара и евро, поменьше — фунта и иены. Проблема проста: нужен якорь — некое мерило ценностей, с которым никто не спорит. SDR появились в конце 1960-х гг., когда мировая финансовая система окончательно потеряла доверие к золоту, к которому так или иначе были привязаны курсы основных валют. Можно ли вернуть золотой стандарт?
Нестандартный металл
Еще три года назад профессор бизнес-школы Университета Мэриленда Питер Моричи считал, что золото победит доллар: доверие к американской валюте подрывают бюджетный дефицит и неразумная внешняя политика администрации Буша. «Если вера частных инвесторов в доллар не восстановится и они по-прежнему будут покупать золото, центробанкам также придется возвращаться к золоту», — писал Моричи в газете Asia Times. Но теперь, когда о возвращении к золотому стандарту заговорили почти всерьез, экономист только пожимает плечами: «В мире просто недостаточно золота для этого. Поэтому ничего не остается, кроме как продолжать держаться за доллар как за один из ориентиров и искать способы сделать эту валюту более стабильной».
Действительно, классический золотой стандарт предполагает, что денежная эмиссия в стране жестко привязана к стоимости слитков, которые хранятся в подвалах национального банка. Правительство обязано по первому требованию обменять любое количество наличных денег на золото по фиксированному курсу. Стандарт действовал в Европе и США в последние десятилетия XIX в. и в начале XX в. — период, который многие историки называют золотым веком капитализма. Произвольное увеличение денежной массы было невозможно, поэтому мир золотого стандарта практически не знал, что такое инфляция, наоборот — цены снижались. Но это была не та дефляция, которой сейчас так боятся в развитых странах, — когда потребители разоряются и снижают спрос. В США с 1880 по 1896 г. оптовые цены в промышленности упали на 30%, но это происходило на фоне экономического роста и повышения жизненного уровня.
Вот только эта система не выдержала испытания Первой мировой войной. Правительства резко повысили расходы и начали печатать фидуциарные, то есть не обеспеченные золотом, деньги. Теперь мы не знаем этого термина, как господин Журден у Мольера не знал, что разговаривает прозой, ведь практически все наши деньги — фидуциарные.
Тем не менее в 1920-1930-х гг. предпринимались попытки сохранить золотой стандарт, а Бреттон-Вудская система 1944 г. установила его новую версию, когда ведущие мировые валюты привязывались уже не к золоту, а к доллару, который в свою очередь должен был свободно обмениваться на драгоценный металл. США могли себе это позволить: и в Первую, и во Вторую мировые войны золото текло к ним из Европы в обмен на американские товары. В США оказалось сосредоточено до 70% мирового золотого запаса. Однако попытки массового обмена бумажных долларов на металл воспринимались в Вашингтоне как недружественный акт. К середине 1960-х гг. США уже серьезно зависели от импорта и их золотой запас давно уже начал таять. А тут еще пришлось отвечать за свои слова. В 1965 г. французский президент Шарль де Голль, не желавший зависеть ни от американской политики, ни от американских денег, прислал в Нью-Йорк корабль с ценным грузом — $150 млн. Купюры были предъявлены к обмену по фиксированному курсу $1,1 за 1 г золота. Французский корабль увез на родину 133 т драгоценного металла. Расходы на вьетнамскую войну нанесли последний удар по золотому доллару. В 1971 г. президент Ричард Никсон положил конец золотому стандарту, отказавшись менять доллары на что-либо, кроме бумаги.
Сон о валюте
Почти 40 лет спустя мы живем в совсем другом мире, и золотой стандарт, кажется, стал достоянием истории. Впрочем, еще пару лет назад серьезные экономисты доказывали, что достоянием истории стали циклические спады — впереди чуть ли не бесконечные рост и процветание мировой экономики. Но дело не только в давности лет. Стефан Шнайдер, старший макроэкономист Deutsche bank Research, указывает на вполне конкретный недостаток золотой экономики: «Мир сегодня уже и так находится в дефляционной атмосфере, и один из основных способов борьбы — как раз увеличение ликвидности, так что привязка к золоту в сегодняшней ситуации была бы непонятной». «Возвращение к золотому стандарту сегодня означает для всех стран мира отказ от самостоятельной монетарной политики, — добавляет экономист исследовательской организации RGE Monitor Брэд Сетсер. — При этом все страны сегодня борются с кризисом с помощью агрессивных действий своих центробанков».
Действительно, в условиях золотого стандарта страны G20 вряд ли могли бы обсуждать в Лондоне выделение $5 трлн на борьбу с кризисом в мировом масштабе — во всяком случае, эти деньги пришлось бы находить за счет сокращения других расходов. В США президент не проводил бы через конгресс антикризисный план ценой почти в триллион долларов, обеспеченный только дефицитом. ФРС не могла бы играть с учетной ставкой, доводя ее до нуля: при золотом стандарте роль центробанков — пассивная. Но ведь и колоссальный кредитный пузырь на рынке США, который спровоцировал мировой кризис, тоже не надулся бы. Современные финансовые регуляторы знают множество инструментов борьбы с кризисами, которые сами же и порождают.
Позолотить инфляцию
«Двадцатка» вспомнила о золоте, только чтобы принять решение о реализации золотого запаса МВФ на $50 млрд — деньги пойдут на помощь бедным странам. Но если золотой стандарт далек от реальной денежной политики и договориться о нем на уровне G20 или «восьмерки» не получается, может быть, действовать сепаратно? Ведь России вряд ли стоит бояться дефляционных рисков, связанных с золотым стандартом: у
ЦБ уже несколько лет назад объявил о постепенном повышении доли золота в резервах. Однако это уж очень постепенный процесс. На 1 января 2008 г. золото составляло 2,5% ЗВР, а на 1 марта 2009 г. — 4, 1%. Это 16,9 млн тройских унций, или 526 т. Если в последние месяцы драгоценная доля и росла, то не от хорошей жизни — ЦБ тратил бумажные доллары на поддержание рубля. Быстро наращивать объем запасов сложно: золото — биржевой товар, и сообщения о стратегии центробанков вызывают колебания цен. Например, они периодически растут
Случись невероятное и пожелай российский ЦБ вложить в золото все свои резервы, ему при нынешних ценах пришлось бы купить более 13 000 т золота. Совершенно невозможная операция. Но главное не это. Можно купить любое количество слитков, но сколько это в деньгах — решит биржа, и сумма все равно будет выражена в долларах. Какой уж тут золотой рубль. Потеряв в 1970-х гг. функцию мировых денег, золото превратилось в один из инвестиционных товаров, причем не самый выгодный — вкладывать в картины, пожалуй, надежнее. Это сейчас, во время кризиса, золото дорожает. В начале 1980-х гг., при Рейгане, или в конце 1990-х, при Клинтоне, когда в благополучии американской экономики не было сомнений, металл устойчиво дешевел.
Так что ввести золотой стандарт в отдельно взятой стране не получится. Нужны международные соглашения — о привязке в той или иной форме к золоту или новой мировой валюты, или основных действующих. В конце концов, мысль не стоит на месте, а верят в золото очень разные силы — от либертарианцев из американского Института Катона (для них золотой стандарт означает прекращение «антилиберальных» игр центробанков со ставками и валютными курсами) до бывшего малайзийского премьера Махатхира Мохаммада, сторонника исламских ценностей и ненавистника США. Еще в 2001 г. Мохаммад выступил с идеей золотого исламского динара, к которому могут быть привязаны валюты самых богатых мусульманских стран, — разумеется, ради независимости от доллара.
Необязательно уничтожать центральные банки и проклинать Америку: просто золото, возможно, способно сделать мировую экономику немного надежнее. В чем она и нуждается.
Андрей ЛИТВИНОВ, Татьяна СЕЙРАНЯН
