Процедура банкротства физлиц действует с 1 октября, но воспользовались ею пока немногие. РБК собрал истории людей, подавших иски о признании себя банкротами.
Мебель из Китая
Сумма долга: 1,4 млн руб.
Дата подачи заявления: 13 октября
Дата заседания: 9 декабря
В 2011 году дела у предпринимателя Максима Спиридонова шли неплохо: он возил мебель из Китая и продавал ее в двух своих магазинах — в Челябинске и Екатеринбурге. На развитие дела он взял один за другим несколько беззалоговых кредитов: 1,5 млн руб. — в ВТБ24, 500 тыс. руб. — в банке «Траст» и еще 750 тыс. руб. — в Промсвязьбанке.
Спиридонов решил, что заемщику-физлицу кредит получить проще, чем компании, и недолго думая оформил все займы на себя. «Тогда банки придерживались тактики активных продаж: все три кредита мне почти навязали по телефону менеджеры банков. Я соглашался: если есть бизнес — всегда найдется куда пристроить деньги», — объясняет Спиридонов. В конце 2012 года ситуация в бизнесе изменилась: конкуренты наступали на пятки, выручка магазинов упала, начались сложности с оплатой аренды. Через некоторое время оба магазина пришлось закрыть. До этого момента Спиридонов успешно расплачивался по кредитам, теперь же гасить их стало нечем.
Начались долгие переговоры с банками. Самым дружественным, по свидетельству Спиридонова, оказался ВТБ24: банк сам трижды предлагал план реструктуризации. Но два других кредитора были непреклонны. Промсвязьбанк продал долг Спиридонова частному коллекторскому агентству. Там ему насчитали просрочку 900 тыс. руб. за два года. «Траст» отказывался обсуждать план реструктуризации. Поскольку из трех кредиторов двое на уступки не пошли, Спиридонов отказался и от предложенного ВТБ24 плана: реструктуризация одного долга ему ничего не давала. Имущества, кроме единственного жилья, которое нельзя отобрать по исполнительным документам (ст. 446 ГПК), у него нет.
Выход был один: банкротство. Готовиться к процедуре 57-летний торговец мебелью решил сам, без помощи юриста. «Я сейчас не работаю, у меня много свободного времени. Но разбираться очень сложно, все разрозненно. К тому же есть ощущение, что судьи сами не до конца уверены, как работает эта процедура, — делится впечатлениями Спиридонов. — Право на банкротство — благо я давно ждал, когда закон вступит в силу. Но я и подумать не мог, что все это будет так тяжело и непонятно».
Документы суд принял со второй попытки — в первый раз Спиридонов собрал не все требуемые справки. Заседание назначили на 9 декабря. На сегодняшний день он потратил на свое банкротство 26 тыс. руб.: 6 тыс. руб. — госпошлина, 10 тыс. руб. внес на депозит суда для финансового управляющего. Еще 10 тыс. руб. ушло на расходы по сбору документов.
Юрист по банкротству физлиц правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Виктория Гаврилова:
«Финансовые управляющие чаще всего интересуются крупными делами, где есть шанс заработать на продаже имущества банкрота. Возьмутся ли они за такое дело, зависит в том числе от того, можно ли взять несколько похожих дел одновременно в одном арбитражном суде. Если да — шансы велики, причем они вырастут, если внести на депозит суда 10 тыс. руб. Финансовому управляющему это говорит о том, что у должника есть средства для оплаты процедуры».
Кафе у Кремля
Сумма долга: 4 млн руб.
Дата подачи заявления: 13 октября
Дата заседания: 8 декабря
49-летняя москвичка Манана Егиазарян, врач по профессии, и ее муж, инженер, несколько лет занимались поставками еды и напитков для различных мероприятий. Дела шли хорошо. В феврале 2013 года Егиазарян взяла кредит в Сбербанке на 3 млн руб. на развитие этого бизнеса. Поручителем по кредиту стал ее муж. А затем семья решила открыть еще один бизнес.
В 2012 году их сын, выпускник РУДН, учившийся ресторанно-гостиничному бизнесу, побывал на стажировке в Италии и вернулся оттуда с идеей открыть свой ресторан. Егиазарян оформила кредит на 4 млн руб. в ВТБ24. Большая его часть (3,5 млн руб.) ушла на покупку кафе «Николь» на Тверской улице, во дворе московского Театра им. Ермоловой.
А потом случилось неожиданное: 1 июля 2014 года городские власти не продлили срок аренды как этому заведению, так и двум другим ресторанам, расположенным в том же здании. Денег на выплату кредитов, общая задолженность по которым сегодня составляет чуть более 4 млн руб., не стало. По кредиту Сбербанку осталось платить десять месяцев, по кредиту ВТБ — пять лет. Часть оборудования кафе принадлежала поставщикам продуктов — его пришлось вернуть. Мебель вывезли на склад — город потребовал срочно освободить помещение. Супруги лишились работы.
Банкротство, по мнению Егиазарян, — единственный выход. «Со сбором документов проблем не было, но проходить через все это очень тяжело, я как будто во сне», — рассказывает она. Семья тяжело переживает то, что произошло. «Сейчас и меня, и мужа — дееспособных и не старых людей — содержит сын. Это трудно принять. Я планирую выйти на работу, но заниматься бизнесом не буду никогда в жизни», — говорит она. По ее словам, за решение признать себя банкротом ее никто не осуждает — ни друзья, ни родственники: «Помогают как могут, но аккуратно — чтобы это не было для нас унизительным».
Подача заявления о банкротстве стоила семье 16 тыс. руб. (арбитражный управляющий и госпошлина), пришлось также оплатить работу юриста, уточняет она. Суд рассмотрит заявление Егиазарян 8 декабря.
Зампредседателя московской коллегии адвокатов «Арбат» Игорь Зиневич:
«Если кредит взят на жену, а поручителем по кредиту является муж, то после банкротства основного заемщика вся невыплаченная сумма становится долгом мужа. Никаких новых требований к нему не возникает, но и списать даже часть долга ему не могут. У мужа есть три варианта: либо он просто платит этот кредит, либо подает на собственное банкротство, либо дожидается, пока это сделает банк.
Банку это может быть выгодно, если у супругов есть активы, например недвижимость, которая не является единственным жильем. В этом случае после банкротства жены кредитор получит доход только от продажи половины этого жилья, а после банкротства мужа может завладеть квартирой целиком и реализовать ее гораздо выгоднее».
Кто идет на банкротство
Пока законом о банкротстве, судя по всему, начинают пользоваться граждане, у которых долги составляют несколько миллионов рублей. Еще один признак — отсутствие имущества, которое можно включить в конкурсную массу для дальнейшей продажи по суду.
В случае наших героев речь идет о кредитах, оформленных на частных лиц, но выданных, по сути, на ведение бизнеса. При этом у них единственное жилье, которое не заложено по ипотечному кредиту. Единственное жилье, если это не ипотечная квартира, забрать в судебном порядке нельзя, обращает внимание Зиневич.
По словам руководителя проекта «ЕслиБанкрот.рф» Вячеслава Кустова, для анализа пока слишком мало данных, но его ощущения по суммам долга граждан, подавших заявления о своем банкротстве, в целом совпадают с выводами РБК.
Среди его клиентов, отмечает он, есть и те, кто пытается признать себя банкротом не только по займам на развитие бизнеса, но и по потребительским кредитам на крупные личные покупки. Например, менеджер крупной IT-компании, который взял кредит на 2 млн руб. на покупку Range Rover Sport и с прошлого года перестал его обслуживать. Кустов отмечает, что подача заявления не обязательно приведет к банкротству, но это один из способов повлиять на решение банка по реструктуризации кредита.
Анастасия СТОГНЕЙ
