Российские компании и банки обычно с большим удовольствием рассказывают о своих расходах на благотворительность. Всегда можно узнать о перечислениях денег в тот или иной фонд или о том, какие артисты и художники получили поддержку. Особенно корпорации любят показывать фотографии счастливых детей, которым добрые дяди и тети привезли игрушки. Дети и собаки хорошо «продаются», то есть вызывают максимально положительную реакцию у зрителя — это вам скажет любой рекламщик.
Этическая сторона рекламы на благотворительности (а широкое оповещение публики о своих «социальных» расходах — это, конечно, реклама) довольно сомнительна. Зачем кричать на весь мир о том, что такая-то компания или такой-то банк «за свой счет» (это обязательно подчеркивается в пресс-релизах) купили памперсы или дали денег оркестру? Если эти расходы необходимо указать в отчетности, то напиши о них в годовом отчете, который все равно никто, кроме аналитиков и журналистов, не читает. Причем здесь корпоративный сайт или пресс-конференция?
Единственным нециничным доводом в пользу оповещения о благотворительных акциях можно считать то, что такие сообщения «подают пример» другим компаниям. Мол, сидят некие дремучие люди в какой-нибудь мега-корпорации, и не знают, что, оказывается, можно заниматься благотворительностью. А тут конкуренты выпускают пресс-релиз о своей доброте. И первые товарищи, внезапно прозрев, хлопают себя по лбу и бросаются с мешком денег в ближайший детский дом или концертный зал.
Но благотворительный пиар — не единственный вопрос, ставящий под сомнение социальную деятельность компаний и банков. Более интересно, имеют ли они моральное право вообще заниматься благотворительностью. Любая компания или тем более банк — в конечном счете не субъект каких-либо отношений, а объект. Компания сама по себе не может быть доброй или злой, она не может принимать решения и совершать поступки. Всё это делают две группы людей: акционеры и менеджеры.
Роль миноритарных акционеров в больших публичных компаниях минимальна, вряд ли они могут принимать реальное участие в принятии подобных решений. А мажоритариям часто не до того. Фактически распределение благотворительных денег находится в компетенции менеджеров, т. е. наемных работников. Возникает конфликт интересов: деньги тратятся людьми, которым они не принадлежат, да еще и не на уставные цели компании. К тому же реальные конечные владельцы этих средств (акционеры) могут и вовсе не знать, куда, зачем и почему ушли их деньги, которые они могли бы получить в виде дивидендов.
Например, группа ВТБ в 2009 году потратила на благотворительность 26,1 млн долларов. При этом акционеры получили за тот же 2009 год дивидендов примерно на 200 млн долларов. Для Сбербанка это соотношение еще интереснее: 22,8 млн долларов благотворительности против 72,5 млн долларов дивидендов. Знают ли об этих цифрах акционеры «народных» банков? Сомневаюсь.
Все это не значит, что благотворительностью заниматься не надо. Просто, на мой взгляд, это дело личное: если конкретный человек хочет помочь тому или иному благому начинанию, он может внести свой личный вклад из своих личных доходов. Те же акционеры Сбербанка, из кармана которых менеджмент вытащил сумму, эквивалентную едва ли не трети дивидендов, вполне в состоянии самостоятельно решить, сколько, кому и как они готовы дать денег. А дело любого банка и любой компании — заработать для них эти деньги.
Кстати, именно банки могут быть отличным посредником в благотворительных платежах. Собственно, такие программы есть. Скажем, в интернет-банке Альфа-Банка можно в пару кликов перевести деньги в адрес программы WWF по спасению тигров. Клиенты Промсвязьбанка могут легко пожертвовать средства детскому благотворительному фонду «Линия жизни», тому же WWF и даже помочь благотворительной акции памяти героев Халхин-Гола, а также оказать гуманитарную помощь Южной Осетии. У Сбербанка есть карта VISA «Подари жизнь», владелец которой автоматически перечисляет 0,3% от суммы своих покупок в благотворительный фонд (правда, в дополнение к этому еще и сам банк из своих доходов переводит туда те же 0,3%).
Как видим, банки вполне в состоянии выполнять присущие им функции: оказывать услуги по переводу денег на счета, указанные клиентом, не затрагивая интересы акционеров. Эта практика заслуживает всяческого поощрения. Но я бы не хотел быть акционером банка, который за меня решает, кому он отдаст мои деньги, — тиграм, детям или властям Южной Осетии.
