Нордеа Банк, несмотря на кризис, планирует активное развитие розничного бизнеса в России. В эксклюзивном интервью Елене ИЩЕЕВОЙ председатель правления Нордеа Банка Игорь БУЛАНЦЕВ попытался доказать, что лежащая у него в кабинете табличка с надписью ’No credit! Please, don’t ask!’ совершенно не соответствует политике финансового института.
— В сентябре Оргрэсбанк сменил название на Нордеа Банк. Прежде стратегия банка строилась преимущественно на работе с корпоративными клиентами. Произойдут ли изменения в политике кредитной организации в связи с новым названием?
— Оргрэсбанк, действительно, исторически был корпоративным банком. Но еще три-четыре года назад мы приняли решение активно развивать розничный бизнес. Мы создали продуктовую линейку, отработали технологии, очень активно занялись развитием сети. И в 2008 году банк совершил прорыв — и по темпам прироста розничного портфеля, и по количеству точек продаж и т. д.
Год назад с началом острой фазы кризиса мы внесли некоторые коррективы в наши планы, и в последнее время розничный бизнес банка развивался не так активно, как корпоративный. Но, несмотря на сложившуюся ситуацию, мы будем инвестировать в расширение этого направления деятельности, чтобы иметь возможность в любой момент сделать резкий рывок в рознице — и с точки зрения развития сети, и с точки зрения продуктовой линейки. Наша задача — как минимум выровнять объем корпоративного и розничного бизнеса, но не за счет уменьшения доли корпоративного сегмента, а за счет очень активной розничной экспансии.
Nordea — это универсальный банк, который в равной мере живет за счет и корпоративного бизнеса, и розничного. По этой же модели Нордеа Банк станет развиваться и в России.
— У вас в кабинете лежит табличка с надписью ’No credit! Please, don’t ask!’. Это лозунг вашего банка в условиях кризиса?
— Это историческая табличка, которая передалась мне по наследству от Игоря Владимировича Когана (бывший предправления Оргрэсбанка, а ныне заместитель председателя совета директоров Нордеа Банка. — Прим. ред.). Для меня она означает: «Работайте, работайте, да не зарабатывайтесь». Я думаю, что это очень полезная табличка. В прошлом году мы выросли почти в три раза, но при таком росте не стоит забывать и о рисках. Мы о них помним, благодаря чему у нас в банке просрочка по кредитному портфелю находится на одном из самых низких уровней среди топ-50 российских банков — чуть более 1%.
— Предоставляет ли Nordea средства для увеличения кредитного портфеля?
— Безусловно. С одной стороны, у нас нет ограничений по объему фондирования.. Во время кризиса было очень важно видеть поддержку со стороны материнской компании, понимать, что эта поддержка не ослабевает и будет оказана в любой момент. С другой стороны, наша задача — развиваться на местном рынке, как кредитном, так и депозитном. Поэтому мы будем стремиться к тому, чтобы доля материнских средств все-таки снижалась, а доля рыночных увеличивалась.
— Вы можете озвучить цифры по прибыли, капиталу и активам банка на данный момент?
— В настоящий момент капитал первого и второго уровня банка приближается к 25 миллиардам рублей. Уже на протяжении почти года мы устойчиво входим в топ-30 российских банков и по капиталу, и по активам.
— По-моему, вы занимаете двадцатое место, как написано на нашем портале Банки.ру…
— По другим рейтингам банк занимает примерно 25-27-е место, но пусть будет топ-20.
Мы, безусловно, используем все способы увеличения капитала. Когда банк активно рос и не было времени повышать капитал первого уровня, мы очень быстро его увеличивали за счет субординации. В этом году у нас прошла допэмиссия акций, мы получили дополнительные средства. Это позволяет нам абсолютно комфортно себя чувствовать. Иными словами, с точки зрения риска и дальнейшего развития банка у нас абсолютно достаточный запас капитала.
По размеру чистой прибыли по РСБУ мы занимаем сейчас десятое место среди российских банков. Существенный рост бизнеса в 2008 году создал очень хорошую базу для получения процентных и непроцентных доходов в этом году. В то же время существует фактор, который очень сильно давил на показатели доходности российских банков, — это создание резервов на возможные потери по ссудам. Но, поскольку у нас просрочка все-таки наименьшая среди топ-50 банков, создавать резервов нам нужно было меньше. И мы довольно оптимистично оцениваем перспективы нашего кредитного портфеля.
— И все же недобросовестные заемщики у вас есть. Как банк решает эти проблемы? Потому что у многих госбанков политика в этом плане очень жесткая: «Мы не договариваемся, платите — либо в суд, и закрываем вам выезд из страны». А у вас как?
— Банковский рынок и банковская работа — это всегда борьба…
— Добра со злом?
— Доходности и риска. Позиция, корпоративная культура и ценности Nordea немножко другие. Это банк, который выстраивает долгосрочные взаимоотношения с клиентами и дорожит ими. Один из принципов группы — «в дождливый день мы остаемся со своим клиентом».
— Это рекламный лозунг у вас такой?
— Нет, это наша философия работы с клиентами. Конечно, недобросовестные заемщики бывают. И банк, конечно, закладывает риск в стоимость кредитов. Иногда этот риск реализуется. Но наша позиция — всегда пытаться решить проблему мирным путем. Если у нас есть возможность помочь клиенту, реструктурировать заем, усилить наше обеспечение дополнительными залогами, остаться в кредите, найти какие-то другие формы, которые помогут клиенту в сложной ситуации, мы всегда пытаемся найти такой выход, который бы устроил обе стороны. А поход в суд — это последняя мера, так же как и продажа залогов и т. д.
— Вы к таким мерам прибегали в течение прошедшего года?
— Да, у нас есть определенное количество судебных дел. Они касаются имеющейся просрочки. В этом отношении возникали разные ситуации. В одних случаях нам совместно с клиентами удавалось решать вопросы с просроченной задолженностью путем переговоров и поиска удобного для всех решения, в других приходилось и судиться.
— В одной статье прочитала, что некоторые скандинавские корпоративные клиенты через Nordea пришли к вам. Это правда?
— В России группа Nordea работает очень давно. Она была одним из первых учредителей Международного Московского Банка. Группа присутствовала на нашем рынке и обслуживала своих клиентов. Но в определенное время, три года назад, стало понятно, что Россия — это ключевой рынок и что здесь нельзя и неэффективно ограничиваться миноритарным пакетом. После того, как была продана доля в ММБ, по совместному соглашению в Оргрэсбанк перешла группа сотрудников, работавших со скандинавскими компаниями в России, которые являлись клиентами Nordea. Для нас, безусловно, сегмент скандинавских клиентов и вообще международных клиентов — это очень важное направление бизнеса.
— Вы сказали, что в планах есть развитие именно розницы. При этом мы же прекрасно знаем, что в Европе, за рубежом низкие ставки по депозитам. Вы ведь как банк с иностранным капиталом станете предлагать доходность европейского уровня? Как вы планируете привлекать клиентов, когда в других банках ставки составляют 13—15% годовых?
— Я бы сказал, что розница — это все-таки не только депозиты.
— Я говорю о самых популярных продуктах.
— Розница — это как минимум депозиты и кредиты, а год назад все говорили, что розница — это кредиты.
— А сейчас всех депозиты интересуют! Посмотрите, мы едем по Москве, и каждый второй банк — с плакатом: «Заносите-заносите!».
— Депозиты физических лиц для нас никогда не были приоритетом по нескольким причинам. Прежде всего, этот инструмент привлечения средств дороже, чем любой другой пассив. Кроме того, в России не существует реальных срочных депозитов, они все до востребования, и мы все неоднократно видели риски, которые возникают в связи с этим.
Когда мы стали развивать розницу, то решили, что для нас драйверами роста станут именно кредитные розничные продукты. Конечно, в обозримом будущем мы обратим более пристальное внимание и на розничные депозиты, но пока эффективности от этого мы не видим.
Банки, которые активно привлекают депозиты физических лиц по таким высоким ставкам, по большому счету делают это по двум основным причинам. Во-первых, они стремятся нарастить пассивную базу, закрыть проблему с ликвидностью. Но здесь присутствует некий самообман, потому что все эти вклады по сути являются депозитами до востребования и клиенты могут забрать свои средства в любой момент. Конечно, это может и не повлиять на ликвидность банка, как было осенью прошлого года, когда клиенты переводили средства из рублевых вкладов в валютные, но учитывать этот момент необходимо.
Во-вторых, существует мнение, что на розничном рынке нужно предлагать полную продуктовую линейку, иначе банк уже не является настолько интересным для розничного клиента.
Это важный аргумент, и, безусловно, в нашей продуктовой линейке также есть и депозитные продукты. Но так как наращивание количества для нас не является приоритетом и у нас нет цели, к примеру, «к 1 января набрать 20 миллиардов вкладов», то мы и не спешим вперед с самыми высокими ставками. Мы предлагаем услуги по депозитам, но рассчитываем при этом на другого клиента.
— То есть вы целиком и полностью опровергаете эту табличку: «Нет кредитов! Пожалуйста, не просите!». «Просите кредиты!» — кредиты вы выдаете и физическим лицам, и корпоративным клиентам. Правильно я поняла?
— Да, абсолютно!
— Я сейчас проходила мимо вашего отделения и обратила внимание, что есть пандус для людей с ограниченными возможностями. Это требование западных акционеров или у вас всегда так было в Оргрэсбанке?
— Это часть корпоративной культуры, ценностей группы. Естественно, мы будем внедрять подобный сервис и в дальнейшем. И это не является требованием головной организации. Мы хотим быть социально ориентированным банком. Для нас это очень важно.
— Итак, в банке прошел ребрендинг, теперь вы работаете под именем Нордеа Банка. Что должно новое имя сказать аудитории?
— Nordea — это один из немногих европейских банков, которому удалось сохранить рейтинг на уровне «AA». Мы сменили наименование, и это послужило сигналом всем нашим клиентам, частным и корпоративным, что процесс консолидации с одним из надежнейших финансовых институтов Европы завершен. Таким образом, сегодня наши клиенты могут воспользоваться всеми теми же услугами и сервисами, что и клиенты других банков группы Nordea, а это 700 тысяч компаний и 10 миллионов частных клиентов.
Беседовала Елена ИЩЕЕВА, Banki.ru
