Инвестсбербанк сегодня — один из самых динамичных российских банков. По данным «РБК-Рейтинг», на 1 октября 2006 года он занимал
Тем не менее, президент (теперь уже экс-президент) Инвестсбербанка Павел БОЙКО оставляет свой пост. О причинах своего ухода и планах на будущее он рассказал в интервью «Национальному банковскому журналу».
НБЖ: Павел Александрович, вы действительно уходите из банка?
П. БОЙКО: Да, это так. Как только будет согласована кандидатура нового председателя правления — а документы уже в ЦБ, — я сразу покину Инвестсбербанк.
НБЖ: Кто уходит вместе с вами?
П. БОЙКО: Я никого не увожу. Хотя несколько менеджеров высшего уровня Инвестсбербанка уже покинули банк. Ушли мои заместители: Максим Чернущенко, он занимался розничным кредитованием, Владимир Спильниченко, который руководил администрированием, и Константин Богомазов — он курировал весь бизнес. Но организованной кампании или конфликта здесь нет.
НБЖ: Как же нет конфликта? Президент ОТР-Bank Шандор Чани обещал при покупке Инвестсбербанка, что все останутся на своих местах, а спустя полгода оказалось, что уходят ведущие топ-менеджеры. Чани не выполнил свои обещания или вы были поставлены в такие условия, от которых пришлось отказаться?
П. БОЙКО: Хочу повторить, что у каждого топ-менеджера были свои мотивы для ухода. Это происходило по обоюдному согласию сторон. Не было такого, что
Последние четыре года, когда я возглавлял Инвестсбербанк, это был проект, рассчитанный на пять лет. Мы сделали стратегию со старыми акционерами и с той командой, с которой я работал. Мы определили, что должно измениться через пять лет: какой может быть объем операций, какое место банк займет на рынке, какие территории «закроем» в России и что мы должны сделать, чтобы превратить Инвестсбербанк из маленького, хотя и хорошенького, стабильного банчка в заметного ритейлового игрока на рынке. Нам удалось на год раньше завершить этот проект.
Сегодня Инвестсбер, я говорю без преувеличения, — это непотопляемый банк, один из самых динамичных, самых конкурентных. И, конечно, он обречен на дальнейшее развитие, на достижение цели, которую сформулировал Шандор Чани, — войти в пятерку российских ритейловых банков. Но это, как мне представляется, уже будет такая планомерная, штабная, ежедневная работа вглубь. У меня же все-таки характер несколько иной, мне ближе агрессивная стартаповская работа. Свое будущее я вижу в таком проекте, над этим сейчас и работаю.
НБЖ: То есть вы — первопроходец, каждые пять лет начинаете с нуля…
П. БОЙКО: Можно сказать и так. Но есть и другие факторы, которые меня подвигли сменить место работы. Я в Инвестсбербанке отработал 13 лет. По всем правилам я место своей работы должен был сменить. Потому что человек, находясь на одном месте столь долгое время, вольно или невольно становится тормозом процессов, которые здесь происходят. С другой стороны, сам он не получает достаточного кругозора для того, чтобы развиваться. Поэтому на Западе в крупных компаниях принято, чтобы раз в три-пять лет люди меняли направление деятельности. А чем Россия хуже?
НБЖ: Тяжело, наверное, уходить?
П. БОЙКО: Тяжело. Здесь все для меня родное. Но в бизнесе при принятии решений нельзя руководствоваться эмоциями. Да, я ухожу с поста президента довольно раскрученного бренда. Ну и что? Нельзя за это цепляться и
НБЖ: Как акционеры отнеслись к вашему решению?
П. БОЙКО: Абсолютно нормально. Сейчас самое лучшее время для перемен. Пять лет назад это могло быть катастрофой для банка, могли уйти клиенты, менеджеры, а сегодня это фабрика, которая круглосуточно работает от Владивостока до Калининграда, не останавливаясь и в выходные дни. Если утрировать, то сегодня можно заменить одну смену рабочих, которые работают на этом конвейере, другой и довольно быстро ее обучить, потому что все для этого есть. Собственно, это и есть результат нашей работы — четко построенные бизнеспроцессы.
НБЖ: Ваша команда изначально ориентировалась на продажу бизнеса?
П. БОЙКО: Отчасти это правда. Наша команда ориентировалась на выполнение конкретного проекта. Он мог закончиться продажей бизнеса, или проведением IPO, привлечением других инвестиций, но акционеры приняли решение о продаже этого проекта. Это их решение. Нормальное решение. Нас нанимали на реализацию проекта. Нам сказали: нужно сделать стратегию — мы ее сделали. Сказали: нужно ее реализовать — мы ее реализовали.
НБЖ: Кто теперь будет первым лицом в банке? Шандор Чани?
П. БОЙКО: Нет. Сюда приезжает из Венгрии председатель правления — женщина, ее зовут Инабат Торак, председателем совета директоров будет заместитель Шандора Чани — Ласло Вольф.
НБЖ: Чем вызвано стремление многих российских банкиров продать свой бизнес? Иностранцы хотят прикупить банк в России, а наши охотно его отдают. Почему?
П. БОЙКО: Первая и самая главная, на мой взгляд, причина, с которой сталкиваются все быстрорастущие банки, — необходимость искать дополнительный источник капитала. То, о чем говорил покойный Андрей Андреевич Козлов — IPO для банка, будет, конечно, но, по-моему, это не самый главный инструмент для большинства банков, чтобы найти капитал.
Где еще брать капитал в России? Я считаю, что основной источник — это как раз привлечение стратегического инвестора. Кто может быть стратегическим инвестором? Тот, кто разбирается в банковском бизнесе, т. е. банки, которые стремятся сюда. В нашем случае это было так.
НБЖ: Простите, приходят инвесторы, кушают банк, команда уходит. И это нормально?
П. БОЙКО: Почему кушают? Смотрите, ведь банк — остается.
НБЖ: Вот вы положили 13 лет на этот банк. Развили его со своей командой, довели до высокого уровня. А впереди еще так много непокоренных высот! Но вы их отдаете стратегическому инвестору. Команда красиво уходит, чтобы начать все сначала. Не лучше ли было бы искать эти капиталы каким-то другим образом, чтобы не уходить из банка?
П. БОЙКО: Сюда пришел стратегический инвестор, очень серьезный и профессиональный, настроенный на развитие в России. ОТР-Bank продекларировал, что в этом году он инвестирует $100 млн. — это хорошая сумма, которая позволит Инвестсбербанку
Если бы мы упирались и говорили: нет, будем искать другие варианты, будем накачивать капитал своими собственными силами — тогда риск был бы гораздо существеннее, потому что капитала нам не хватало. Мы посчитали, что если не найдем источник капитала, то в 2007 году будем с трудом соблюдать норматив достаточности Н-1. Активы у нас росли гораздо быстрее, чем прирастал капитал.
Проблему надо было решить кардинально. Сделать IPO? Оно пока не для Инвестсбербанка. Найти стратегического инвестора был единственный реальный путь для дальнейшего развития банка.
Сегодня клиенты банка могут быть спокойны. Инвестсбербанк получил в декабре от международного агентства Fitch рейтинг BBB-, который имеют только несколько банков в России. Это я тоже считаю результатом наших усилий. Так что оставляю банк с хорошей репутацией.
Fitch рейтинг BBB-, который имеют только несколько банков в России. Это я тоже считаю результатом наших усилий. Так что оставляю банк с хорошей репутацией.
НБЖ: Что же еще заставляет банкиров продавать свой бизнес?
П. БОЙКО: Проблемы, связанные с вхождением нашей страны в ВТО. Говорят, Россия договорилась, что сюда филиалы иностранных банков не придут. Дай Бог, чтобы так было. Если вдруг они все же придут, шансов конкурировать с ними у российских банков будет немного. И наступят гораздо худшие времена для того, чтобы акционеры смогли выйти из банковского проекта, продав его или объединив с кем-то, потому что тогда условия будет диктовать не российский банкир.
НБЖ: Значит, сейчас удачное время для продажи?
П. БОЙКО: Да. Я думаю, что еще
НБЖ: Вы вновь собираетесь заниматься банковским бизнесом?
П. БОЙКО: Есть идея, которая рассчитана на три-пять лет, но подробности я пока не хотел бы рассказывать. Это будет банк или некредитная коммерческая организация, но имеющая отношение к банковскому бизнесу. Посмотрим.
НБЖ: Вы долго занимались розничным бизнесом. Как вы считаете, проблема роста плохих долгов действительно такая угрожающая, и что с ней делать?
П. БОЙКО: Честно говоря, я этой проблемы в 2006-м не заметил, в прошлом году ситуация с долгами улучшалась, а не ухудшалась. Банки накопили опыт борьбы с ними — это главное. В то время, когда ритейл только развивался, банки действительно столкнулись с тем, что у нас в стране есть и мошенники, и невозвраты, и под них надо формировать какие-то резервы. Но у Инвестсбербанка ситуация с плохими долгами в 2006 году была качественно лучше, чем в 2005-м, потому что мы нашли методы борьбы с плохими заемщиками. Мы более тщательно проверяли тех, кто обращался за кредитом еще до принятия решения. Это первое.
Второе. Известно, что основную сумму плохих долгов дают профессиональные мошенники. Совсем немного дают те, кто попал в тяжелую ситуацию. А прослойка мошенников в любом обществе приблизительно одинакова. Цифра вокруг 2—5% пляшет. В России их не больше, чем в Польше или в Америке.
Конечно, бытовало мнение, которое стимулировало людей не возвращать кредиты. Как говорили в обществе? Молодец, обманул банкира! И милиция на это закрывала глаза. Но благодаря АРБ и другим общественным организациям ситуация потихонечку меняется. Уже все понимают, что деньги воруют не у банкира, а у вкладчика банка.
С невозвратами можно бороться теми методами, которыми сейчас озаботился Центральный банк. Если банк имеет плохие долги, но резервирует их в полной мере и при этом зарабатывает прибыль — нет ничего страшного для банка. Главный вопрос: достаточно ли он резервирует? Этот вопрос решается просто: контролем над методиками резервирования, выпуском постановления «О резервировании портфеля однородных ссуд».
Я никакой серьезной угрозы не вижу, тем более что и статистика не такая страшная. 4—7% просрочки. От чего? От портфеля, который сегодня есть? Но эта цифра ни о чем не говорит. Например, вы выдаете кредиты, у вас просрочка от кредитного портфеля составляет 1%. Потом вы перестаете выдавать кредиты, т. е. портфель у вас больше не растет, он начинает снижаться, а просрочка, какой вы ее зарезервировали, такой и осталась. Но в какой-то момент у вас просрочка будет составлять 100% от портфеля. Потом — 200%, миллион процентов от портфеля. Понимаете, это относительная величина.
Сколько из выданных сегодня кредитов станут плохими через определенное время? Вот это важный показатель. Он у нас снижается, потому что мы научились распознавать мошенников, научились бороться с ними так же, как и крупные игроки на этом рынке.
НБЖ: После вступления России в ВТО квота банков с иностранным капиталом может быть увеличена до 50%. Как может измениться картина банковской системы в стране?
П. БОЙКО: Важна не квота, а важно, в какой форме их сюда допустят. Если сюда не пустят кредитные организации в форме филиалов, то тогда российская банковская система, хотя бы формально, сохранится, потому что все «дочки» иностранных банков — это российские резиденты. В том, что доля международного банковского бизнеса в России будет расти, у меня никаких сомнений нет. Я не знаю, плохо это или хорошо, это вопрос философский, но это неизбежно, потому что российская экономика все больше интегрируется в мировую экономику. На мой взгляд, России на какое-то время хорошо было бы притормозить, попридержать коней на безудержной свадьбе с западным миром, немного изолироваться не только в банковском бизнесе, а и во всей экономике. Но пока общество настроено на то, что надо быстрее становиться единой Европой. Я думаю, что мы к этому не совсем готовы, и мир к этому не готов.
НБЖ: Должно ли государство поддерживать развитие банковской системы?
П. БОЙКО: Я бы сегодня оценил позицию государства, которую, в принципе, приветствую, как «не навреди». Думаю, что государство могло бы более активно принимать участие в сохранении и развитии банковской системы, именно решая проблемы капитализации, в том числе борясь настойчиво за недопущение сюда иностранных филиалов. Я помню времена, когда очень сильно мешали делу. Хотя и сегодня есть, конечно, локальные перегибы.
НБЖ: Эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования считают, что системный банковский кризис возможен. Главная причина — разрыв между потребностями экономики в кредитах и возможностями банков привлекать ресурсы. Это связано с проблемой недокапитализации?
П. БОЙКО: Проблема недокапитализации сама по себе генерирует серьезнейший кризис. Банки не только не могут выдавать кредиты, они не могут, если не хватает капитала, привлекать деньги во вклады. Они вообще ничего не могут! Надо включать тормоз. А что такое тормоз? Это значит — выпадать из конкурентной борьбы, т. е. закрываться.
Но сегодня ситуация — с точностью до наоборот. Возможностей у банков кредитовать и привлекать ресурсы гораздо больше, чем у экономики — эти ресурсы потреблять. Если говорить о кредитном рынке, то сегодня заемщик приходит и диктует банку условия, потому что конкуренция на банковском рынке в этой области одна из самых острых. Экономика мало занимает. Она не готова к потреблению. Особенно это касается малого и среднего бизнеса. Его доля в российском ВВП микроскопическая по сравнению с экономикой развитых стран. Это сфера, куда могут быть направлены банковские ресурсы.
НБЖ: Как вы относитесь к письмам Френкеля?
П. БОЙКО: Мне бы хотелось надеяться, что там написана неправда. Особенно это касается некоторых руководителей, которых я имел возможность
ДОСЬЕ
Бойко Павел Александрович — экс-президент ОАО «Инвестсбербанк». Родился 8 мая 1968 г. Окончил МГТУ им. Н. Э. Баумана, кандидат экономических наук. Стаж работы на руководящих должностях более 14 лет. Победитель Российского конкурса «Менеджер года в банковской сфере — 2004» в номинации «Динамичное развитие».
Фото: www.rrfin.ru
