Прошлый год был удачным для банков СЗФО с точки зрения прибыли, не стал исключением и один из крупнейших игроков региона — банк «Санкт-Петербург», прибыль которого в 2011-м выросла на 40%. Однако в целом финансовые результаты его работы аналитики оценили неоднозначно. О том, почему топ-менеджмент банка не разделяет их пессимизма, об изменении приоритетов развития «Эксперту С-З» рассказал заместитель председателя правления банка «Санкт-Петербург» Константин БАЛАНДИН. Беседа с ним состоялась до происшествия с вертолетом в Карелии, при котором пострадал председатель правления банка Александр Савельев. Накануне публикации материала в банке сообщили, что изменений в работе и планах в связи с этим не произойдет, а Савельев идет на поправку.
— После публикации отчетности за 2011 год по стандартам МСФО аналитики заявили, что финансовые результаты банка «Санкт-Петербург» оказались хуже ожиданий рынка. Как вы оцениваете такие комментарии?
— На мой взгляд, выводы экспертов консервативнее и пессимистичнее, чем должны быть. Мы настроены более позитивно. Что касается отчетности за 2011 год, то по просьбе аудиторов мы реклассифицировали в капитал одну из сумм, которую в третьем квартале отнесли на прибыль. Этой суммы аналитики и недосчитались в четвертом квартале, хотя она и относится к третьему. Также в четвертом квартале была создана часть резервов по крупному проблемному кредиту, о чем мы предупреждали рынок.
Рассматривая более долгосрочную динамику, можно отметить явно положительные моменты: прибыль банка в 2011-м по сравнению с предыдущим годом выросла на 43%, ее объем достиг рекордных показателей в истории банка. Покажите мне компанию, которая должна быть этим недовольна. Мы увеличиваем капитал, повышается его рентабельность. Просто на фоне общего повышательного тренда существуют локальные минимумы, которые аналитики воспринимают пессимистично.
Недешевые деньги
— Ряд экспертов утверждают, что рост банковских портфелей в прошлом году существенно опережал темпы развития экономики, а это предпосылки к кризису «плохих» долгов. Вы согласны с этим?
— Такая ситуация вероятна в двух случаях. Либо при сверхактивном запуске инвестиционных проектов, чего точно не происходит, либо при заключении большого количества сделок по покупке активов в долг: земельных участков, недвижимости, бизнеса и т. д. Такого тоже нет, так как кризисный опыт и заемщиков, и банков научил обе стороны: подобные сделки в массовом порядке никому не нужны.
Согласно официальной статистике, корпоративные портфели российских банков за 2011 год увеличились на 26%. Столь высокий прирост объясняется тем, что госбанки активно перекредитовывали зарубежные заимствования крупных компаний. Без учета этого явления можно говорить о вполне органичном росте, ведь перегрева рынка и появления высоких кредитных рисков мы не наблюдаем. Кредитный портфель банка «Санкт-Петербург» в прошлом году увеличился на 15%, и это отражает реальную динамику рынка.
— Вас проблемы с ликвидностью коснулись?
— Беспокойства по поводу ликвидности мы не испытывали, хотя депозитные ставки повысили примерно на 0,5%. Изначально поднимать ставки по вкладам физических лиц скорее начали госбанки, которые ощутили дефицит ресурсов в связи с активным наращиванием портфелей. И к концу года это подогревало депозитный рынок в целом. У нас не было такой острой потребности в привлечении, так как мы не гнались за большими объемами размещения.
— Какую динамику кредитного рынка вы прогнозируете в этом году?
— Не выше 15%, что соответствует темпам роста экономики и инфляции. Это отражает невысокий инвестиционный спрос, существующий на сегодняшний день, и свидетельствует о том, что дополнительного левериджа не создается.
— Кредиты продолжат дорожать?
— Существенных предпосылок к росту ставок я не вижу, скорее в экономике есть факторы для их снижения. Но пока сохраняются высокий уровень неопределенности в экономике и нестабильность с ликвидностью, деньги дешеветь не будут.
Вредная привычка
— Повышение кредитных ставок в четвертом квартале 2011 года произошло
— Не думаю, что банки ставили перед собой подобные цели. Скорее эта ситуация отражает соотношение спроса и предложения денег на рынке. Удорожание заемных средств не было сдерживающим фактором развития кредитного рынка. Видимо, сыграло роль отношение и банков, и заемщиков к рискам: все стали осмотрительнее. Это стандартная ситуация, происходящая вокруг любого «пузыря», в том числе кредитного. После того как он лопается, два года все дуют на воду, а потом начинается обдуманная и взвешенная работа, которую мы и видим последние два года.
— Маржа продолжала сжиматься или рост кредитных ставок притормозил этот процесс?
— По итогам прошлого года наша чистая процентная маржа снизилась на 0,1% — до 4,8%. В течение трех последних лет она сохраняется примерно на одном уровне — около 5%, и я не жду в этом году заметных изменений. На рынке есть долгосрочный тренд на сокращение маржи, но, как известно, в Европе банкиры живут на 1,5%, так что российские показатели на этом фоне вполне позитивны.
— Наши банкиры так привыкли к высокой маржинальности, что вряд ли представляют, как работать на 1,5%…
— Во-первых, процентная маржа отражает премию за риск, а в России с точки зрения кредитования риски выше, чем в Европе. По крайней мере при условии стабильности макроэкономики. Во-вторых, наши банки действительно привыкли получать больше процентных доходов, но уступают европейским по размерам заработков на комиссиях. Более объективный критерий для сравнения уровня доходов — рентабельность капитала, а этот показатель у нас и европейских коллег находится примерно на одном уровне.
— Желание больше зарабатывать на комиссии российские банкиры высказывают давно, но в реальности этого не происходит. Может быть, это лишь декларации?
— Подобные разговоры ведутся все 20 лет существования российской банковской системы. Но на практике комиссионные как составляли 10—20% выручки, так и остаются на этом уровне. Смещение происходит, но незначительное. Вероятно, это некая особенность отечественного банковского бизнеса, а возможно — вопрос менталитета. Кредитные организации привыкли зарабатывать на ставках, а клиенты — дороже платить за деньги, нежели за некредитные услуги. Кроме того, вопрос наличия комиссий в потребительском секторе у нас строго курирует Роспотребнадзор. В конечном итоге сложившаяся ситуация — это поиск баланса интересов между обществом и банками.
Не покупать
— Минфин вновь предложил к 2015 году установить минимальный размер собственного капитала банков на уровне 1 млрд рублей. Это существенно сократит количество небольших кредитных организаций, особенно в регионах. Оправдан ли подобный подход?
— Так устроены банковские системы во многих странах: четырем-пяти банкам принадлежит до 80—90% рынка. Это не означает, что небольших организаций нет, но их доля незначительна. Это та модель консолидации, к которой стремятся многие экономики, концентрируется рынок и у нас.
Что касается эффективной организации банковской системы и распределения имеющихся ресурсов между игроками, то в настоящее время количество банков в России все же избыточно. Очевидно, что они должны усиливать свои позиции с точки зрения капитала, — вопрос в том, сколько их должно остаться. Замыкать систему на трех-четырех игроках — значит концентрировать риски. Это оборотная сторона медали. Необходимо искать компромисс.
— Вы не рассматриваете возможность сделки по слиянию и поглощению? Например, приобретение небольшого банка из числа тех, которые не смогут нарастить капитал до 1 млрд рублей.
— Пока мы не интересуемся подобными проектами, так как для нас важнее завершить организационную трансформацию бизнеса. А потом можно будет обсуждать пути дальнейшего роста. Но в покупке игроков, которые не смогут обеспечить требуемый уровень капитализации, для нас смысла нет. Любая сделка по слиянию и поглощению требует длительного времени и отвлекает много ресурсов, а купив игрока с капиталом 1 млрд рублей (то есть банк в 50 раз меньше нашего), мы свою долю на рынке увеличим лишь на 0,1% и ничего от этого не выиграем. Более крупные сделки пока не рассматриваем, но и не говорим «никогда».
Взгляд в себя
— В чем заключается трансформация бизнеса банка, о которой вы упомянули?
— В прошлом году мы начали реализовывать новую стратегию развития, и уже можно констатировать, что банк довольно серьезно изменился. Мы стремились активнее работать с клиентской базой, оптимизировать продуктовую линейку и в целом качественно поменять банк. Внедрили новую ИT-платформу, которая позволит нам быть более гибкими, быстрее и качественнее внедрять новые продукты.
Внедрили новые модели в риск-менеджменте, в том числе позволяющие активнее развивать розницу, и я рассчитываю, что в этом году наше присутствие в данном сегменте станет более ощутимым. Пересмотрели стандарты качества обслуживания клиентов, вкладывались в обучение персонала. Работали над оптимизацией процессов, связанных с обслуживанием клиентов, с точки зрения сервисной составляющей. Это стратегия, в которой доминируют не цифры, а качество.
— Розницу вы планируете развивать за счет существующих клиентов или готовы работать с внешним рынком?
— Прежде всего мы хотим, чтобы степень проникновения в нашу клиентскую базу выросла. В Санкт-Петербурге у нас более 1 млн клиентов, при этом количество продуктов, которыми каждый из них пользуется, очень небольшое. Многие из этих людей не являются заемщиками банка, а кредитуются у конкурентов. И нам ничто не мешает предложить им качественные продукты, которые они приобретают в других банках. В рознице в прошлом году мы запустили несколько пилотных продуктов в сфере потребительских кредитов и довольны тем, как они развиваются. С учетом произведенных изменений ИT-платформы их вывод на массовый рынок был отложен, но, полагаю, в течение года мы это сделаем. Кроме того, в прошлом году мы серьезно активизировались на рынке ипотеки и автокредитования.
— На корпоративном рынке Петербурга новых клиентов найти непросто, придется переманивать их у конкурентов…
— Новые клиенты на рынке все же появляются, хотя, конечно, не так часто, как хотелось бы кредитным организациям. Мы намерены, как и в рознице, в первую очередь работать с сегодняшней базой банка, в которой 37 тыс. корпоративных клиентов. Из них только 2 тыс. кредитуются у нас. Потенциал нашей базы высок, остается определить методы, которые помогут продавать больше продуктов одному клиенту.
Кроме того, в корпоративном бизнесе мы теперь фокусируемся в большей степени на средних предприятиях Северной столицы, нежели на крупнейших заемщиках. Мы наиболее конкурентоспособны в сегменте средних клиентов. Это не означает, что банк отказывается от работы с крупным бизнесом: он по-прежнему занимает важные позиции в нашем портфеле. Мы ставим перед собой задачу выполнять для такого клиента функцию второго банка после госбанков и эффективно конкурировать в этом сегменте с коммерческими игроками сопоставимого с нами уровня.
— За счет чего вам удалось столь существенно нарастить прибыль?
— У банка почти на 1,5 млрд рублей выросла выручка, чистые процентные доходы увеличились с 12 до 13,6 млрд, комиссионные доходы — на 15%. Кроме того, в 2011 году мы сформировали меньше резервов, так как в отношении качества кредитов он был значительно лучше, чем 2010-й. Все эти факторы и привели к повышению прибыли.
— Качественные изменения были основной задачей банка в 2011-м. На чем вы намерены сконцентрироваться в нынешнем году?
— Мы реализуем еще довольно много стратегических проектов, направленных на качественную трансформацию бизнеса, — в ИT-сфере, в области сервиса. А далее приоритеты будут смещаться в сторону цифровых показателей. Это касается и финансовой эффективности, и доли рынка, и кредитного портфеля.
— Сейчас банкиры предпочитают выжидать, заметно ужесточая рисковую политику. Какова ваша позиция?
— Мы также стали строже подходить к оценке рисков, хотя в этом плане всегда были консервативны. В настоящее время наблюдается пауза в бурном росте банковской системы, все действительно находятся в ожидании. Мы посчитали, что это удачное время, чтобы провести, образно говоря, работу над ошибками и сконцентрироваться на внутренних бизнес-процессах. Это дает нам основу для роста в долгосрочной перспективе. Рано или поздно жадность победит: бизнес поосторожничает какое-то время, а потом начнет более агрессивно расти и развиваться, и ему понадобятся деньги. Мы должны подойти к этому моменту во всеоружии.
Интервью взяла Ольга ВЕЛИКАНОВА
