На прошлой неделе Центробанк забрал на санацию еще один крупный частный банк – системно значимый Промсвязьбанк. Теперь у регулятора в его Фонде консолидации банковского сектора три частных банка too big to fail – помимо Промсвязьбанка это «ФК Открытие» и Бинбанк. А если считать еще и их «дочки», то под контролем ЦБ в придачу к Сбербанку теперь семь банков – серьезный результат за полгода.
Все три банка так или иначе оказались в фонде из-за качества активов и нехватки капитала. И хотя скоростью принятия решения регулятора управлял в первую очередь вопрос ликвидности (допустить, чтобы банки такого размера перестали платить, было нельзя), ликвидность в конечном счете – это тоже вопрос качества активов.
Нехватка капитала у Промсвязьбанка может достигать 200 млрд руб., говорил на прошлой неделе зампред ЦБ Василий Поздышев. Регулятор уже нашел проблем в банке примерно на 204 млрд руб. – на 104 млрд он уже прислал ему предписание, еще 100 млрд насчитал дистанционно и пока документами не подкрепил. Откуда взялись эти проблемные активы?
Промсвязьбанк
Основные акционеры: Promsvyaz Capital B.V. 50,03% ЕБРР 11,75% НПФ «Будущее» 10% ПАО «Московский кредитный банк» 8,89% Капитализация – 58,9 млрд руб. Финансовые показатели (МСФО, девять месяцев 2017 г.): активы 1,2 трлн руб., капитал 125,1 млрд руб., чистая прибыль 3,9 млрд руб.
Исторически Промсвязьбанк выдавал рыночные кредиты и не специализировался на кредитовании собственников и их проектов, говорил Поздышев. То есть обошлось без «родовой травмы» отечественного банковского сектора – кэптивности. Хотя рисованием капитала банк, похоже, все-таки в какой-то степени занимался – в какой, оценивает сейчас временная администрация. Проблемными стали активы, которые приходились некогда на нормальный бизнес: первый удар был нанесен в кризис 2008 г., когда активы начали стремительно обесцениваться. Промсвязьбанк, как и многие другие, пошел взыскивать залоги с потерпевших крах клиентов: так на балансе многих банков оказались земли, недострои, заводы, пароходы, часто неликвидные и продолжающие терять в цене. Вторым ударом стал кризис 2014 г.
Параллельно ЦБ продолжал закручивать гайки, переходя на базельские стандарты достаточности капитала. Регулятор постепенно повышал требования к банкам, а к системно значимым – особенно сильно.
Все эти проблемные активы пробили дыры в балансах, но на растущем рынке их можно было пытаться закрывать за счет заработков самого банка или другого бизнеса акционеров (например, стройками). И кому-то это даже удавалось, хотя чаще всего нет. На падающем рынке эта история почти не работает – новый капитал взять негде, а схемы для обслуживания дыры (т. е. рисование на балансе банка для прикрытия проблем) вообще-то тоже стоят денег, и, как ни парадоксально, чем дольше прикрываешь дыру, тем сильнее она разрастается.
И хотя можно долго дискутировать о качестве управления банками, «родовых травмах» и о том, что все вышли из 1990-х гг., когда банковский бизнес был чем-то вроде Дикого Запада, одно остается очевидным: какая экономика, такие и банки. И то, что теперь на рынке под крылом ЦБ три крупных частных банка превращаются в огромного государственного игрока, лишь подтверждает это.
Дарья БОРИСЯК
