Центробанк теперь в первую очередь заботится о том, чтобы инфляция в России была низкой. А курс рубля отпустил на волю рынка. Значит ли это, что наша родная валюта обречена терять позиции и нам пора запасаться долларами и евро? Об этом мы поговорили с первым зампредом ЦБ Ксенией Юдаевой.
Соросу у нас поживиться нечем
— Каким может быть курс рубля к доллару и евро к концу 2014 года?
— Курс рубля сейчас формируется в основном рыночными факторами. Очень важна при этом политика Федеральной резервной системы США и финансовых властей Евросоюза. ФРС заявляет, что переходит к жесткой политике. Это значит, что доллар будет дорожать к другим валютам, в том числе к рублю. Но уже очевидно, что ужесточать политику ФРС будет не так рьяно, как об этом говорилось ранее. А инвесторы уже приготовились реагировать именно на быстрое ужесточение финансовой политики. Поэтому реакция рынка на нерешительное поведение ФРС может быть непредсказуемой. В какой-то момент доллар может подешеветь. Это называется «волатильность», то есть изменчивость, и в 2014 году курс доллара будет, на мой взгляд, весьма изменчивым.
Напротив, ЕЦБ может попытаться и дальше ослабить свою политику, что приведет к ослаблению евро. Причина — низкий экономический рост в ЕС, по итогам 2013 года — около 1%. Вот власти и хотят его подстегнуть.
Видите, как получается. В 2013 году власти США и ЕС действовали согласованно, и доллар, и евро дорожали поэтому относительно рубля. В этом году, как я уже говорила, политика в США будет медленно ужесточаться, а в Европе — ослабляться.
— Накануне Нового года многие аналитики уверенно говорили, что рубль в 2014-м будет терять позиции и относительно доллара, и относительно евро, то есть как дешевел в 2013-м, так это и продолжится. Из ваших слов следует, что это не так?
— Я завидую аналитикам, которые на год вперед точно «знают», что за доллар будут давать столько-то рублей, не меньше, не больше. И ничего, что такие прогнозы никогда не сбываются. Прогноз помнят один день. Я могу лишь сказать, что курсы будут волатильны, будут серьезные колебания, а вот точную траекторию движения курсов я вам не нарисую. И никто не нарисует.
— Мы пока говорили только о внешней среде, в которой формируется курс. Но есть и другие факторы — состояние бюджета, а он в дефиците, стало быть, правительство может ослабить рубль, чтобы сократить дефицит. Не стоит забывать и о цене на нефть, от которой зависит крепость рубля.
— Во-первых, правительство не влияет на курс рубля. Оно формирует бюджетную политику, которая может влиять на курс лишь очень опосредованно. На курс напрямую теоретически может влиять ЦБ, но и Центробанк постепенно уходит с валютного рынка. У нас мало инструментов, чтобы обеспечить курс рубля к доллару «по заказу». Поэтому, повторюсь, курс формируется рынком.
И вот одним из важных рыночных факторов являются, как вы заметили, цены на нефть. Пока они сложились на высоком уровне
— Вы сказали, что курс рубля будет переменчивым. Как простому человеку отличить временные колебания от глобального падения рубля? Вот, скажем, дешевеет рубль в течение месяца — это временное явление или пора бежать покупать доллары?
— Я хочу дать «простому человеку» ценный совет. Если вы не бизнесмен, занятый экспортно-импортными операциями, не интересуйтесь курсом, интересуйтесь инфляцией. Она и только она имеет для вас значение.
Банковские ставки по рублевым вкладам сейчас выше, чем инфляция. Вы можете положить свои средства на депозит и больше не думать ни о чем, вы уже защитили от инфляции свои сбережения. В свою очередь, ЦБ переносит центр своего внимания с курса на инфляцию. Цель нашей новой политики — сделать инфляцию низкой. Это значит, что вам все легче будет защищать свои сбережения.
Пристальное внимание к курсам — это наследие 90-х, когда инфляция непременно сопровождалась резким падением рубля относительно доллара. Теперь все совершенно не так, и у нас есть возможность жить, как граждане стабильных стран. Ну не следит рядовой американец или немец за курсом доллара к евро, не интересует его этот курс! То же самое будет происходить и у нас.
Конечно, если вы собираетесь в поездку за рубеж или регулярно покупаете
Бразильская индейка на нашей стороне
— Все-таки непонятно, как так: инфляция не связана с курсом рубля? Да у нас половина продуктов питания — это импорт. Дорожает евро, дорожает еда, вот вам и инфляция.
— Неверно. Во-первых, я бы поспорила с тем, что импортной еды у нас прямо вот половина. Меньше, конечно — далеко не все россияне начинают утро со швейцарского сыра. Во-вторых, надо понимать, что это за импорт, из каких стран.
Наши основные партнеры не из зоны евро или доллара. Например, мясо у нас может быть аргентинским или австралийским, курятина — бразильской. Много продовольствия из Израиля. Из Польши — а там, хоть эта страна и член ЕС, все еще злотые ходят. Так вот, штука в том, что уже несколько лет практически все валюты «второго эшелона» меняются к доллару и евро по очень похожей с рублем траектории. Это значит, что удорожание евро и доллара не делает дороже валюты наших основных торговых партнеров по отношению к рублю. И продукты питания из этих стран не дорожают автоматически вслед за колебаниями курса. То же можно сказать не только о питании, а вообще о значительной части импортных товаров.
— Тогда поясните, как ЦБ будет снижать инфляцию, если он не может контролировать тарифы на услуги ЖКХ, например. Я помню, были идеи, чтобы Банк России вместе с правительством вмешивался в тарифы естественных монополий.
— ЦБ принимает участие в обсуждении размеров тарифов естественных монополий на следующий год, и мы высказываем правительству свою позицию. Это во-первых. Во-вторых, тарифы и инфляция — это вопрос курицы и яйца, не так просто понять, что первично. Считается, что быстро растущие тарифы монополий разгоняют инфляцию. Это так. Но сами монополии хотят в первую очередь, чтобы тарифы на их услуги компенсировали стоимость их затрат, которые также связаны с инфляцией. Получается замкнутый круг, разорвать который можно, снижая инфляцию. Чем она будет ниже, тем будут ниже аппетиты естественных монополий. Когда будет низкая инфляция, и темпы роста тарифов будут ниже.
— Какая инфляция нужна России? Считается, что высокий экономический рост вызывает повышенную инфляцию. Верно и обратное: снизив инфляцию, рост можно «придушить».
— Не могу разделить такую теорию. Есть циклические аспекты инфляции и роста, но, как я понимаю, вы говорите не о них. Если говорить о странах разных типов, то статистика показывает, что в развитых странах приемлемая инфляция — около 2% в год, в развивающихся ее на этом уровне удержать сложно, и нормальный уровень — 3—4%. Сколько именно России нужно, на чем остановиться — мы пока думаем, но в наших «Основных направлениях денежно-кредитной политики» на ближайшую трехлетку уже поставлена похожая цель: снизить к 2016 году инфляцию до 4%.
«Безбашенным» кредитам объявим войну
— Поговорим о банковских кредитах. Они дороги в России, и обычно это объясняют тем, что банки берут деньги у ЦБ по ставке рефинансирования — 8,25%, накручивают свой интерес, вот и получается далеко за 10%.
— Мы уже устали объяснять, что ставка рефинансирования тут ни при чем. Мы по ней уже несколько месяцев не проводим никаких операций. Она существует только на бумаге, забудьте про нее.
Зато у нас появился новый параметр — ключевая ставка, сейчас она 5,5%. Это ставка, по которой мы выдаем банкам кредиты на неделю, это самый востребованный вид кредитов. От нее и стоит танцевать. Согласитесь, что 5,5% существенно ниже, чем 8,25%, но горе-аналитики словно этого не замечают, продолжают стонать: «А что это ЦБ ставку рефинансирования не меняет».
— Но кредиты-то все равно дорогими получаются.
— Дело не в ставке ЦБ, а в том, что банки охотно дают кредиты с высокими рисками. По одному паспорту, без поручителей, без залога, без справки о доходах. Риск, что клиент не вернет такой кредит, очень велик. И банки этот риск компенсируют высокими ставками. И вот такие кредиты давят на весь рынок, раздувают ставки везде.
Сейчас ЦБ проводит политику ограничения таких «шальных» кредитов. Мы делаем так, чтобы банки были не заинтересованы такие кредиты выдавать. Потому что кредитный пузырь уже стал серьезной социальной проблемой. Неграмотные заемщики стали угрожать финансовой стабильности в целом.
— Вы будете бороться против кредитов «достаточно одного паспорта» или обрушитесь также на кредиты в магазинах? На бытовую технику, например?
— Мы боремся не столько с кредитами того или иного конкретного типа, сколько в принципе с кредитами по очень высоким процентным ставкам и соответственно без залогов. Потому что финансовой стабильности угрожают все виды такого кредитования. Здоровые виды кредитов — это ипотека, кредиты на автомобили с залогом или другие типы кредитов с относительно низкими ставками. Мы боремся за то, чтобы основная доля кредитов была здоровой.
— То есть скоро невозможно будет перехватить до получки тысяч 20 у банка?
— Ну мы же не собираемся приказывать банкам,
— Итак, вы ограничите «быстрые» кредиты, и что?
— А дальше у банков высвободятся финансовые ресурсы для того, чтобы давать более здоровые кредиты, включая кредиты бизнесу, в том числе малому, ипотечные кредиты и т. д. С ростом предложения таких кредитов постепенно будут снижаться и ставки.
— Но когда кредиты подешевеют, не снизятся ли ставки по депозитам?
— Скорее всего, в какой-то степени снизятся, но, думаю, будут оставаться выше инфляции.
— Последний вопрос: каков самый серьезный риск 2014 года? Риск, который может поломать планы?
— Что экономический рост окажется вновь низким или даже нулевым.
Ксения Юдаева окончила экономический факультет МГУ, затем — Массачусетский технологический институт в США. Стажировалась в Стокгольмской школе экономики, идеи которой были популярны, когда министром экономического развития России был Герман Греф. Была главным экономистом Сбербанка, начальником Экспертного управления администрации Президента России, осенью прошлого года назначена первым зампредом Банка России, где отвечает за денежно-кредитную политику.
Беседовал Евгений АРСЮХИН
Инфографику к статье можно посмотреть на сайте источника.
