​Обезьяна – ловкий зверь

Российские банки с момента своего воссоздания в качестве частных институтов всегда стояли немножко особняком от остальной экономики России. Сначала они были как бы в белых перчатках на «общесовковом» фоне разваливающейся промышленности. Точки кристаллизации нового красивого западного бизнеса, редкие места благополучия и сытости, средоточие предпринимательской активности и удачи. Им явно было не по пути с пожилыми флагманами социалистической индустрии – так же, как не по пути было «красным директорам», остающимся у руля, с новоявленными нуворишами. То есть неприятие в начале 1990-х было взаимным.

Банкиры хотели не кредитовать, а в лучшем случае «вкладывать деньги». Банковский инструментарий был несовершенен и ненадежен, деньги выделялись в основном своим основателям и связанным фирмам. Директора еще не разваленных окончательно заводов были озабочены выбиванием при помощи РСПП (который был тогда союзом не предпринимателей, но промышленников) денег у правительства и собственным «схематозом», выживанием в наступившем «мире чистогана». Просить денег у банков на три месяца под 200—300% никто не хотел, да и не дали бы. Лучше было вложить зарплатный фонд в ГКО (а то и в «Русский дом Селенга») и выдать зарплату хоть с увеличивающейся задержкой, но полностью.

Банки и их естественные клиенты — предприятия не были не только контрагентами или, упаси боже, партнерами, но находились в параллельных вселенных, никак друг с другом не пересекающихся. Как говорится, не больно-то и хотелось; с учетом того, что многие банки — как «Восток» или «Чара» — на поверку оказались финансовыми пирамидами, а лучшие в советские времена предприятия (как, например, Челябинский тракторный завод или «Уралмаш») имели километры производственных площадей, но не имели ни производства, ни людей на этих километрах.

Потом, конечно, все как-то наладилось. Кто из предприятий не смог поступиться принципами – обанкротились, из банкиров – тоже. Ловкачи и хитрованы отсеялись, а остались, окрепли и впоследствии начали сотрудничать друг с другом те, кто имел кроме хитрости ум и способность к нормальной работе. И сотрудничали они с большим или меньшим успехом 15—20 лет.

Наступает 2016 год, и все чаще возникает чувство, что спираль истории сделала круг, возвращая деловые отношения банков и их клиентов к временам начала 90-х. Банкиры и их клиенты вновь живут в параллельных мирах, не столько сотрудничая, сколько сосуществуя. Банковская система окуклилась, перестав заниматься бизнесом и работая на собственное выживание. Предприятия уже не просят у банков денег, потому что ставки запретительные. Отбить 20% годовых и получить еще на этом прибыль даже в условиях повального импортозамещения могут позволить себе единицы «близких». Остальные толпятся «за кругом света» с еще не голодными, но уже «ищущими» глазами.

Банки уже перестали кредитовать людей «с улицы» (объем потребкредитов за 11 месяцев упал на 5,8%) и продолжают сокращать кредитование предприятий «с улицы» (годовой прирост упал с 23,7% до 15,3%). В принципе, за последние лет двадцать бывали периоды и похуже (например, в 2009 году или 1998-м), но тогда за стремительным спадом следовало столь же стремительное восстановление. Сейчас мы видим тот самый страшный «L-кризис», о возможном наступлении которого экономисты рассуждали в 2009 году. С медицинской точки зрения банки все больше становятся классическими аутистами, а вывести их из этого состояния и приручить клиентов будет непросто, учитывая, что большинство законодательных и нормотворческих инициатив последнего времени только препятствуют этому. Чего стоит только, например, идея запретить хождение иностранной валюты между российскими резидентами.

Позитивные сигналы последних месяцев (стабилизация доли проблемной задолженности, сокращение внешнего долга банковского сектора, возвращение инвесторов на фондовый рынок и, наконец, изменение Moody's прогноза суверенного рейтинга с «негативного» на «стабильный») остаются слишком редким и робким явлением. А, судя по динамике инфляции, снижать учетную ставку ЦБ слишком быстро не планирует.

С другой стороны, худшего тоже не случилось. Помните, как Андрей Костин в марте обещал убытки банковской системе по итогам года? Уже понятно, что прогноз не сбудется – прибыльные банки «перевесили» убыточные, на 1 декабря совокупная прибыль достигла 264,6 млрд рублей. Это, конечно, пока вдвое меньше показателя прошлого года и в четыре – позапрошлого), но все-таки лучше минуса. К тому же низкая база – хороший задел на будущий год для увеличения всех показателей. Обезьяна – ловкий зверь, как-нибудь выкарабкается.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции