Темпы роста активов российской банковской системы составят максимум 15% против 19% в 2012-м, кредиты корпоративному сектору останутся на уровне 10%, единственный драйвер — потребительское кредитование (+30%). Прогнозные оценки развития банковского сектора России на этот год говорят о его торможении. Вместе с банковским сообществом и авторитетными экспертами мы попытались разобраться в ситуации и рассмотреть возможные сценарии.
На выдохе
Последнее время банкиры, отбиваясь от вопросов журналистов по поводу вялого корпоративного кредитования, ссылаются на невысокий спрос на ресурсы со стороны бизнеса. Отчасти это так. Графики динамики промышленного производства и инвестиций свидетельствуют: спросу просто неоткуда взяться, экономика вплотную подошла к стадии стагнации. В условиях крайней неопределенности на мировых рынках, отсутствия внятного экономического курса в стране предприниматели просто не инициируют новых проектов, предпочитая не создавать рисков.
— Рост российской экономики выдыхается, — констатирует заместитель главного редактора журнала «Эксперт» Александр Ивантер. — После интенсивного спада в 2008—2009 годах он шел вплоть до третьего квартала 2011 года, когда реальный объем ВВП достиг предкризисного уровня. С этого момента темп начал снижаться. В результате за 2012 год российский ВВП увеличился всего на 3,4% — это худший результат среди стран БРИК. По завершении восстановительной фазы нужны были новые драйверы, внешних точек роста с учетом мировой конъюнктуры явно недостаточно. Глубина накопленного спада в Японии составила 9% ВВП, возобновилась рецессия в Еврозоне, нет полной уверенности в сроках отрыва в США. В плюсовой области находятся лишь Индия и Китай. Именно поэтому Всемирный банк и МВФ придерживаются очень скромных прогнозов мировой экономики в этом году, не более 4%. России тоже не прыгнуть выше этого уровня, поскольку наши внутренние источники роста либо недостаточны, либо заторможены.
Генеральный директор Центра экономического анализа Интерфакса Михаил Матовников, анализируя ресурсную базу банков, обнаружил специфические внутренние обстоятельства. Традиционно банки получали большой объем вкладов населения в конце года: на этот период, как правило, планируются маркетинговые акции, позволяющие заполучить от граждан значительный ресурс в виде премий и новогодних бонусов. Вероятно, впервые рождественские ожидания банкиров не оправдались. По расчетам Матовникова, доля средств физлиц в пассивах банков снизилась с 30,7% на 1 июля 2012 года до 30,1% на 1 января 2013 года. Новые вкладчики не откликнулись на повышенные ставки банков, максимум чего добились банки в этой ситуации — перераспределения долей рынка. Отчасти это следствие возобновившегося бума в розничном кредитовании (мелкий вкладчик увеличивает потребление за счет кредитов, то есть предпочитает не копить, а тратить, отдавая банку не вклад, а проценты за кредиты), отчасти — трансформация типичного банковского клиента. Почти два десятилетия надеждой банковского бизнеса были пенсионеры, сегодня на смену им пришел средний класс, у которого основные бытовые проблемы решены, потребительский драйв реализован и наращивать траты он не хочет. Но банковский сектор ничего привлекательного такому клиенту предложить не может, средства уходят на другие рынки. Подними банк ставки чуть выше среднего — нарвешься на претензии надзора, который ревностно следит за этим параметром.
Одновременно снижается приток средств вкладчиков, что обостряет дефицит ликвидности у значительной части банков. Надо признать, часть этого дефицита после долгих уговоров Центробанк все-таки начал компенсировать. По расчетам АЦ «Эксперт-Урал», доля средств ЦБ в пассивах банков (в виде ломбардных кредитов, кредитов под операции РЕПО и залог активов) выросла с 4,9% в 2011-м до 8,8% в 2012 году. То есть упрекнуть ЦБ в том, что он совсем не выполняет роль кредитора, как это было еще пару лет назад, нельзя. Но кому достаются эти ресурсы? Самая большая доля средств регулятора в пассивах Сбербанка (14%) и дочек нерезидентов (10%), у крупных федеральных банков она составляет 6%, у региональных — всего 4%, а у малых банков недотягивает и до 1%. Большинство мелких банков в действующей системе рефинансирования просто не имеет инструментов, под которые можно брать ресурсы у ЦБ.
Лишь бы не было войны
Такая модель служит одним из серьезнейших факторов ограничения роста кредитования, считает Михаил Матовников:
— Принято считать, что у российских банков нет специальных продуктов для формирования длинных пассивов — пенсионных счетов, безотзывных вкладов и так далее. Говорят, что все это есть у американских и европейских банков, и именно потому у них есть длинные деньги. Неправда. Мы специально занялись изучением этой стороны функционирования банковской системы в США и Европе. Средняя срочность вкладов физических лиц там не превышает трех лет, ни о каких 20-летних вкладах речи не идет. Даже депозиты пенсионных счетов в банках, как правило, трехлетние. Фондирование американских банков с облигационного рынка составляет всего 5% от пассивов! При этом типичный американский и европейский банк поддерживает очень большие гэпы — 30, а то и 50% от размера активов. А наши хотят постоянно быть сбалансированными. Почему? Потому что у иностранных банков есть кредитор последней инстанции, а у нас нет. Если бы Центральный Банк действительно рефинансировал корпоративные кредиты не под долговые обязательства, а под нерыночные активы, картина была бы принципиально иная. Тогда у нас были бы длинные деньги для кредитования. Да, это рискованно, но регуляторы других стран на это идут, поэтому их банки могут предложить кредиты клиентам для развития бизнеса. Перед нашей банковской системой поставлена задача быть сбалансированной, то есть стремиться к тому, чтобы в случае чего без посторонней помощи пережить атомную войну.
Именно на поддержание стабильности и снижение рисков банковской системы и была направлена политика ЦБ все посткризисные годы. Сначала ЦБ ввел повышенные коэффициенты по активным операциям при расчете норматива достаточности капитала Н1. По самым грубым подсчетам, экономика в результате этой меры недополучила более 400 млрд рублей, поскольку банки были вынуждены направить дополнительные ресурсы в капитал. Банкиры, конечно, нашли временный выход: в конце прошлого года и начале этого многие банки привлекли в капитал субординированные займы. По словам руководителя отдела рейтингов кредитных институтов «Эксперт РА» Станислава Волкова, это позволило банкам увеличить только за четвертый квартал капитал на 8,6%, тогда как за весь 2011 год он вырос на 10,8%. Мера временная, поскольку ЦБ в рамках перехода на стандарты Базель III заставил банки конвертировать такие займы в обыкновенные акции уже с 1 марта 2013 года.
Затем регулятор взял курс на борьбу против использования различного рода схем и чистку банковской системы. Посыл в общем правильный: в кризис ЦБ пришлось потратить немало усилий на спасение банков, собственники которых через свои же компании подвели кредитные организации под банкротство. К сожалению, борьба против «схем» отдельных участников рынка вылилась в кампанию всеобщего закручивания гаек. В середине прошлого года ЦБ опубликовал проект указания об особом порядке формирования резервов в отношении ссуд, которые он считает «подозрительными». Тогда мы предоставили несколько аргументов банкиров, суть которых сводилась к одному: инициатива совсем убьет и без того вялое корпоративное кредитование (см. «Методом ковровой бомбардировки», «Э-У» № 34 от 27.20.12). Регулятор, однако, к мнению банковского сообщества не прислушался: на недавней встрече банкиров в московском пансионате «Бор» зампред ЦБ Михаил Сухов пообещал ввести все новации к середине этого года. В этом указании есть ряд исключений, в частности под повышенные нормы резервирования не подпадают кредиты, выданные компаниям, имеющим рейтинг, стратегическим предприятиям, предприятиям оборонно-промышленного комплекса и, что особенно важно, малым предприятиям. То есть защитили малых и больших, остались компании среднего бизнеса: кредиты этой категории заемщиков не попадают ни под какие исключения и будут изучаться самым тщательным образом, при малейшем подозрении кредита критериям повышенного риска, оговоренным в этом указании, банки начнут отказывать таким клиентам. Между тем средние — и есть сегодня самая мобильная часть бизнеса с самым высоким уровнем деловой активности, о чем говорит ежегодное исследование «Эксперта» динамичных предприятий среднего уровня — «газелей». Отсутствие доступа к ресурсам этой категории клиентов нелучшим образом скажется и на перспективах реализации предпринимательских проектов, и на бизнесе самих банков.
— Мы ожидаем, что на фоне замедления деловой активности политика ограничений ЦБ приведет к падению динамики роста банковских активов с 19 до 15%, — прогнозирует Станислав Волков.
Чей праздник
Пожалуй, единственным светлым пятном на этом мрачном макроэкономическом фоне выступает растущий показатель доходов граждан: реальная заработная плата в конце прошлого года оказалась на 20% выше предкризисной. Это стало фактором стремительного взлета розничного кредитования в прошлом году (+36%) и основой для оптимистичного прогноза в текущем. Все без исключения банкиры говорят о том, что драйвером системы будет потребительский спрос. Именно в этом сегменте сейчас разворачивается основная конкуренция технологий, сервиса, новаторских идей (см. «Предвосхищая потребности»), что, конечно, можно только приветствовать. Но даже в этом, казалось бы, перспективном во всех отношениях секторе эксперты видят признаки торможения.
— На мой взгляд, еще незакредитованных нормальных заемщиков становится все меньше. По уровню нагрузки по беззалоговым видам кредитования мы уже почти приблизились к европейской практике, по логике вещей, кредитная активность банков должна переместиться в сектор жилищного кредитования. Но доля ипотечных кредитов в общей структуре задолженности граждан относительно развитых европейских стран у нас мала, — отмечает председатель правления банка «Нейва» Игорь Кошмин.
Два года назад, эксперты, обсуждая на конференции перспективы розничного бизнеса, сошлись на том, что безусловным фаворитом розницы будет ипотека: продукт сам по себе рентабельный, да и спрос на улучшения жилищных условий в России колоссальный. По прошествии двух лет можно констатировать: прорыва не случилось. Факторов здесь много: это и отсутствие механизма секьюритизации ипотечных активов, и высокая стоимость такого кредита для потребителя, и неуверенность людей в будущем (немногие семьи соглашаются брать на себя обязательства на 20 лет под 12% годовых). И если в 2012 году рынок показал темп роста в 44%, то в 2013-м Станислав Волков дает ему максимум 35%: на снижение спроса сыграет повышение и без того высоких ставок по программам АИЖК.
Самое неожиданное, что аналитики заговорили о предпосылках торможения, казалось бы, такого несокрушимого сегмента розницы, как высокомаржинальное беззалоговое кредитование. Конечно, лепту в этот тренд вносит регулятор, стремящийся недопустить нарастание кредитного бума: 1 января этого года введены повышенные нормы резервирования в отношении необеспеченных однородных ссуд, выданных с 1 января 2013 года, а еще через год банки будут формировать такие резервы по всем кредитам.
А Михаил Матовников обращает внимание и на элементы более тонкой регулировки, в частности связанные с ограничением притока новых вкладчиков в банковскую систему:
— Большинство кредитов в линейке банковских продуктов сейчас короткие, средний срок кредитного портфеля за прошедшие пять лет вырос всего с 24 до 30 месяцев, и это с учетом того, что 40% портфеля — ипотека. Это означает, что банковская система продолжает крутиться как белка в колесе — все что выдали, к концу года погашено. Более того, к концу 2012 года банки стали привлекать от вкладчиков ровно столько средств, сколько они платят им процентов. Получается самоедский бизнес: он ничего не финансирует, а просто поддерживает данный кредитный портфель. Скажите мне, как при таких условиях можно не затормозить? И при этом мы понимаем, что нас догоняют не только погашения, но и просрочки по кредитному портфелю, а это ставит свои проблемы по качеству кредитного портфеля. И с этим тоже надо будет
Экономистов такие тенденции скорее озадачивают, чем воодушевляют. «Откуда берется рост потребительского кредитования в России, для меня загадка, — разводит руками Александр Ивантер. — Во всех странах, я не говорю о Германии и США, средние реальные доходы населения не только не растут, но даже слегка снижаются».
Источник российского феномена подъема зарплат прост и банален — бюджет Российской Федерации, вернее, постоянно растущие обязательства повышения заработной платы работникам бюджетной сферы, реализуемые за счет нефтегазовых доходов. Очередной раунд повышения запланирован на этот год в связи с прошлогодними майскими указами президента. Сам по себе посыл, безусловно, позитивен. Да, качество жизни врачей и учителей повышать нужно, только этот курс в ситуации как минимум не растущей производительности труда в промышленности, может иметь и непозитивные последствия. «Эта политика конечна. Да, праздник жизни еще какое-то время продолжится, поскольку музыка играет, но копящиеся долгосрочные дисбалансы выстрелят. И мы с вами до этого, безусловно, доживем», — предполагает Михаил Матовников.
В ожидании разворота
Еще две недели назад, обсуждая эти проблемы на конференции в Екатеринбурге, банкиры и экономисты не видели особых предпосылок для изменения тренда и готовились реализовывать свои стратегии в описанных условиях. Практика не раз доказывала, что банки могут жить параллельно с остальной экономикой, находить способы зарабатывать даже тогда, когда в промышленности все плохо. Бесполезно упрекать банкиров в алчности и безответственности, они живут в рамках правил, заданных регулятором и рынком.
В последних публичных выступлениях руководство страны настойчиво проводило мысль о том, что какова бы ни была фигура нового председателя ЦБ, преемственность будет обеспечена, то есть ценовая и курсовая стабильность останутся важнейшими приоритетами государства. Это означает, что предложения денег системе по-прежнему не будет, кредит останется дорогим, нормативы кредитования заемщиков — предельно жесткими. Известие о том, что ЦБ возглавит бывший министр экономики, позволяет рассчитывать на то, что рассмотренные нами сценарии торможения могут и не быть реализованы в полной мере.
— Сам факт того, что должность председателя ЦБ займет человек, который возглавлял Минэкономразвития, настраивает на позитив. Ведь не может чиновник, занимавшийся развитием экономики, не использовать имеющиеся знания, — оптимистичен председатель правления СКБ-банка Владимир Пухов. — Думаю, что одно из первых решений будет нацелено именно на рост экономики в стране, который сегодня во многом сдерживают регуляторные ограничения. Для этого потребуется несколько простых, но достаточно жестких решений. Я полагаю, что это будет увеличение ликвидности банковской системы. Дав денег экономике через имеющиеся в наличии инструменты, запустив маховик интереса банков к размещению этих ресурсов, государство получит ее оживление. Если предприниматель видит, что на рынке есть дешевые деньги, он придумает проект, который можно запустить, даже если раньше у него и в мыслях этого не было. Другой разговор, что после этого действия нужно очень аккуратно вести денежно-кредитную политику, чтобы связать полученную денежную массу, но тут уже потребуются специфические знания и умения сотрудников Центробанка, инструменты для этого у них есть. Конечно, параллельно нужно внедрять решения, связанные с изменением нормативной базы. Сегодня клиентов банков, которые бы соответствовали нормативам ЦБ, в природе практически уже не осталось. Эту систему нужно менять. Но эти решения требуют более глубоких профессиональных знаний и, по всей видимости, будут приниматься позже. В целом я жду позитивных изменений.
Понятно, что один в поле не воин, в реализации этой политики надзору потребуется помощь и Минфина, и правительства, которые совместными усилиями могут остановить скатывание экономики в рецессию. Именно банковский сектор может сыграть в этом важнейшую роль.
Ирина ПЕРЕЧНЕВА
Инфографику к статье можно посмотреть на сайте источника.
