Прибыль банков в этом году побила рекорды

Елена Ищеева: Я думаю, что итоги 2017 года очевидны всем. Частных коммерческих банков в России становится все меньше. А вот присутствие государства в финансовом секторе явно усиливается. Как на этом фоне чувствуют себя «дочки» известных европейских банковских брендов? Об этом я беседую с Дмитрием Олюниным, председателем правления Росбанка, входящего в международную группу «Сосьете Женераль». Дмитрий Юрьевич, приветствую вас в этом прекрасном атриуме, хочется воздуха!

Дмитрий Олюнин: Добрый день!

– У нас с вами традиция встречаться, подводя итоги года. И очень хочется, чтобы вы поделились положительной информацией. Потому что сегодня ее катастрофически не хватает финансовому сектору. Есть ли такая?

– Да. Безусловно. И мне кажется, финансовому сектору в этом году не стоит жаловаться.

– Тем, кто выжил.

– Да, безусловно. Если все-таки начать со «средней температуры по больнице», то эта температура демонстрирует, что банковский сектор восстановился после кризиса и показывает хорошие результаты. Достаточно сказать, что если очистить результаты по итогам десяти месяцев этого года от эффекта создания резервов по двум крупным санируемым банкам, то прибыль банковского сектора превысила 1 триллион 100 миллиардов рублей и тем самым побила рекорды очень успешного 2012 года и чуть в меньшей степени 2013 года, которые были лучшими за последнее время с точки зрения рентабельности банковского бизнеса.

– А можно тогда вопрос: почему у вкладчиков и рядовых читателей нашего портала ощущение некоего коллапса? Ну, во-первых, мы хороним банки на регулярной основе. Мы как журналисты чувствуем себя крайне неспокойно. Меня спрашивают: а что будет с «ЮниКредитом», «Райффайзеном»? Что будет с Росбанком? Потому что есть ощущение неспокойствия. Вы приводите прекрасные цифры для тех, кто умеет считать. Но вот как видится ситуация глазами рядового вкладчика?

– Мне кажется, сегодня в меньшей степени, чем раньше, рядовому вкладчику надо беспокоиться. Помимо системы страхования вкладов, в том виде, в каком она существует, государство сейчас готово к введению страхования вкладов малого бизнеса. Закон находится в Думе, и его принятие покроет значительную часть более уязвимых сегментов клиентуры, в частности ИП.

– Ну, «юрики» потеряли огромные суммы, когда исчезла «Югра», когда исчезли другие банки. Мы же это знаем.

– В индивидуальном предпринимательстве личные средства и средства бизнеса тяжело разделить. Для банков такой шаг не самый лучший, потому что он, конечно, скажется на рентабельности. Тем не менее с точки зрения надежности банковской системы для вкладчиков, на мой взгляд, это будет правильный шаг, он будет дополнять существующую систему. Помимо этого, ЦБ достаточно красноречиво показал, что он называет банки системообразующими не формально и помимо предъявления к ним повышенных требований, действительно, подставляет им плечо в трудный момент и не допускает коллапса. Можно говорить о положительных и отрицательных моментах этого явления. И отрицательные моменты тоже есть, но в целом для вкладчиков, на мой взгляд, это очень хорошо. Этот фактор должен успокаивать вкладчиков, по крайней мере, крупнейших банков страны.

– В том-то и дело, вкладчики, которые с «китами», они спокойны, но у кого депозит в небольших банках, и он еще не закончился? Вы же знаете, мы до последнего ждем.

– Я бы здесь уповал на систему страхования вкладов. Потому что я думаю, что процесс концентрации банковского капитала будет продолжаться. И это вызвано не только системной работой ЦБ по очистке банковского сектора от неблагополучных бизнес-моделей, но и естественным процессом увеличения масштабов бизнеса на фоне трех факторов: усложняющегося регулирования, необходимости масштабных инвестиций в цифровизацию и, наконец, сокращения маржи. Маржа в банковском секторе в этом году, скорее, сохранилась. Но мы уверены, что в среднесрочной и тем более в долгосрочной перспективе, если наши ожидания дальнейшего снижения ключевой ставки Банка России оправдаются, то маржа банковского сектора, конечно, будет сужаться. В какой-то мере мы рассчитываем на компенсационный фактор роста объемов бизнеса. В целом в экономике и в банковском секторе фактор снижения маржи будет очень ощутим. С учетом этих трех факторов, на мой взгляд, концентрация неизбежна. При этом я не говорю, что у средних банков нет возможности построить успешную бизнес-модель.

– Но им будет очень непросто.

– Им будет очень непросто. Это, скорее, будут какие-то нишевые истории. Сегодня, на мой взгляд, банковский сектор поделился на три очень четкие группы. Они и раньше были, но сегодня это более явно видно. Первая – крупнейшие системообразующие банки или банковские группы.

– То есть на три сектора.

– Да. Второй – это средние банки, от топ-15 до топ-50, где мы видим довольно разные истории, в том числе истории бурного роста, который может сопровождаться в конечном счете неуспехом, как это было с «Югрой». И истории бурного роста, на мой взгляд, достаточно здорового. Можно привести пример Тинькова, Совкомбанка, не буду перечислять их все.

– Перечисляйте, это приятно!

– На мой взгляд, успешных историй здорового роста в этом секторе много.

– А как вы оцениваете «Бин», «Открытие»? Вы их не упоминаете. Это что, успех или неуспех?

– Мы их относили к первой категории банков, о которых можно говорить отдельно.

– Гиперрост, не справились. Так много съели, что надорвались.

– История неспособности управлять ростом и рисками, которые принимались при таком росте, при не всегда четко выверенных инвестиционных решениях, не нова в банковском секторе.

– А что, регулятор за этим не следил?

– В конечном счете, регулятор не должен быть нянькой, наседкой. И банки должны иметь возможность ошибаться. В данном случае регулятор искал компромисс между необходимостью вторгаться в текущую работу банка и необходимостью поддержания стабильности банковской системы.

– Просто одних казнили, других помиловали. И рынок до сих пор не понимает критерии отбора.

– Не стану судить, являются ли все критерии отбора прозрачными и в полной мере транспарентными. Я просто не берусь высказываться на этот счет. Тем не менее в целом Банк России дал понять, что у системообразующих банков больше ответственности и, соответственно, ЦБ несет ответственность за системообразующие банки, принимая на себя управление ими через Фонд консолидации в случае, если они попали в беду.

– Вопрос от наших аналитиков. На текущий момент ставка ЦБ 8,25%. Что будет, если она со временем приблизится к уровню инфляции? Поговаривают в кулуарах, что все боятся отрицательных ставок по депозитам, которые уже якобы существуют в Европе. Такие перспективы для нас возможны?

– Отрицательная ставка, действительно, есть в еврозоне по депозитам в евро. Есть отрицательная ставка по швейцарскому франку. Я думаю, что в первую очередь это связано не с низкой инфляцией. Европа жила в условиях низкой инфляции и положительных реальных ставок достаточно долго, до кризиса 2008 года. Я думаю, причиной отрицательных ставок является очень мягкая кредитно-денежная политика Европейского ЦБ и продолжительность этой политики. Учитывая, что у нас ЦБ занимает полярную позицию, я не ожидаю, что мы столкнемся с отрицательными процентными ставками. Хотя, конечно, ставки будут следовать за ставкой ЦБ.

– Но сегодня, судя по порталу Банки.ру, есть ставка 8,5%, 9% годовых, 10%, от одного из госбанков, они неожиданно взметнулись. Что происходит? Ваш прогноз?

– Сезонная кампания. Большой подарок клиентам. Мы тоже проводим промоакцию, например, добавляя порядка 0,5–0,6% к нашим стандартным ставкам с целью сосредоточить дополнительные ресурсы, в том числе для роста кредитования. Мы видим, что кредитная активность населения растет. Естественно, мы стремимся фондировать наш рост наиболее правильными источниками финансирования, формируя пассивную базу равномерно, используя средства наших корпоративных клиентов, облигации (мы являемся одним из крупнейших эмитентов на банковском рынке в стране) и средства населения, где мы балансируем между текущими счетами, которые у нас росли в этом году существенно выше рынка, и срочными депозитами. Средства населения являются естественной компонентой нашей пассивной базы. В целом наша база средств населения выросла на 20%, опередив рынок. Это показывает, что, действительно, со стороны клиентов есть определенное «бегство к надежности», стремление к надежности. И в этом смысле мы подходим как банк, который обладает высшими рейтингами от обоих российских агентств: АКРА и «Эксперт РА».

– Последний был получен в ноябре, да.

– Сегодня мы единственный банк, который имеет два рейтинга «ААА» в России. Другие банки тоже проходят рейтингование в двух агентствах, но пока, временно, мы единственные. И, честно говоря, я был приятно удивлен, что мы так быстро это сделали. Спасибо профессионалам агентств, которые выполнили свою работу на отлично.

– Уход иностранных рейтинговых агентств, то есть нежелание с ними сотрудничать – это плюс или минус для индустрии? Каковы будут перспективы?

– Мы продолжаем сотрудничать с иностранными рейтинговыми агентствами, нам нужны рейтинги для работы с иностранными клиентами, для размещения еврооблигаций, поэтому никогда не шла речь о том, чтобы совсем от них отказаться. Мы и не отказываемся. Мы говорим о том, что для внутреннего рынка мы используем национальные рейтинговые агентства. И если эти рейтинговые агентства будут продолжать свою профессиональную работу, поддерживать на высоком уровне свои стандарты, оставаться принципиальными в своих оценках, то это только улучшит, на мой взгляд, инвестиционную и конкурентную среду в России.

– Дмитрий Юрьевич, два года назад вы сделали такие уникальные предсказания, которые абсолютно все сбылись. Я призываю всех посмотреть интервью. Укрупнение бизнеса, кто уйдет, кто останется. Там вы тезисно намекнули, что произойдет, хотя этот год, 2017-й, конечно, для многих это психологический коллапс. Ну, мы потеряли бренды, на которые равнялись...

– Я надеюсь, эти бренды вернутся. Еще раз, повторюсь, на мой взгляд, чем больше будет крупных банков, тем больше будет конкуренции, тем больше будет разнообразных предложений для клиентов и тем больше будет инноваций.

– То есть ЦБ не похоронит эти бренды, вы считаете?

– По крайней мере, ЦБ декларирует, что он не собирается их хоронить. ЦБ давал понять, что возможно слияние. Возможно, это будет один единый бренд, возможно, два, но, так или иначе, речь идет о том, что сохранится банк, который затем будет приватизирован.

– Это предсказание раз.

– Я не уверен, что в ближайшие два года это будет легко сделать. Думаю, что ЦБ может недооценивать все сложности на пути к тому, чтобы восстановить кредитоспособность за счет активной поддержки.

– Главное, как восстановить доверие к бренду? Люди же уходят.

– Абсолютно верно. Надо сохранить команду, восстановить доверие к бренду, найти свою нишу, свое новое лицо.

– Мы очень много говорили сегодня об общей ситуации на рынке. Но хотелось бы поговорить частно, по Росбанку. На 20% увеличилась база депозитов физлиц. МСБ, другие направления, ипотека как растут?

– Мы в целом очень удовлетворены динамикой нашего бизнеса. Причем и в корпоративном, и в розничном сегменте. Розничные кредиты у нас росли ниже рынка в прошлом году, в этом году мы опережаем рынок. При этом мы видим очень хороший спрос во всех сегментах потребительского кредитования, ипотечного кредитования. Таким образом, с точки зрения динамики год был для нас успешным, и это проявляется в финансовых результатах. Наша группа, которая включает, помимо Росбанка, банк «ДельтаКредит» и Русфинанс Банк, по итогам девяти месяцев показала 7 миллиардов чистой прибыли, что является очень хорошим показателем. Мы надеемся, что конец года позволит нам приумножить наши результаты.

Что еще важно: приняв в 2014 году стратегию, мы достаточно много сделали для повышения эффективности, управляемости нашей бизнес-модели. Проделанная в предшествующие годы работа не только позволила придать новую динамику финансовым показателям, но и дала нам возможность посмотреть немного дальше в будущее. В прошлом году мы запустили программу инноваций и цифровизации. Безусловно, у нас был и мобильный банк, и интернет-банк, но сказать о том, что они были передовыми, я, наверное, не мог бы. Начиная с апреля прошлого года мы очень четко сфокусировались на решении этих задач. За это время мы сделали очень много, и я благодарен команде. Мы запустили технологическую лабораторию, цифровую лабораторию, создали выделенный центр цифровых решений в рознице, практически удесятерив команду специалистов, набрав, на мой взгляд, очень хорошие кадры, талантливые и молодые.

– Все говорят про сокращение. А у вас рост!

– Мы буквально неделю назад приняли решение о создании центра цифровых решений для инвестиционного и корпоративного бэнкинга. Когда говорят о цифровизации, имеют в виду именно розничный рынок, тем не менее даже крупные корпоративные клиенты и инвестиционно-банковский бизнес сегодня не стоят в стороне от цифровизации. Мы видим ее во всех направлениях нашей деятельности. Если выделить ключевые, это привлечение клиентов, обслуживание, продажи и внутренние процессы. Сегодня много говорят о бионике в банковском бизнесе, то есть о нахождении правильного баланса. Мы сегодня делаем большую ставку на цифровизацию, тем не менее не отказываясь от идеи использования преимуществ реального банка, имеющего большую сеть отделений.

– Синергия должна быть какая-то.

– Да, синергия человеческого начала, личного общения и цифровых технологий – так, чтобы профессионалы банковского бизнеса меньше были заняты техникой и все рядовые операции проводились в цифровых каналах.

– Человеку – человеческое. Машине – цифровое.

– Да. Я в это искренне верю. Мы вот завершаем работу над стратегией 2018–2020 годов. Наверное, ближайшие годы во многом будут построены вокруг этой концепции поиска правильного баланса между человеческим и цифровым. Мы считаем уходящий год действительно сложным и вместе с тем очень хорошим. В этом году многое произошло, но если бы многого не происходило, то было бы не так интересно жить. В конечном счете, мы верим в то, что будущее будет позитивным. Рост экономики России сохранится, несмотря на множество вызовов, и геополитических, и экономических. В этом плане сложно прогнозировать.

– Скучать нам не дают, это точно.

– Я человек позитивный и верю в то, что ближайшие годы позволят нам вкладываться в рост, в будущее развитие. И наши клиенты – и юридические, и физические лица, граждане России, – будут повышать свое благосостояние. Естественно, я надеюсь на улучшение их взаимодействия с банковским сектором, повышение удовлетворенности в целом от того, какие услуги и продукты мы вместе с нашими коллегами по банковской отрасли им предлагаем. Поэтому у меня позитивный настрой и позитивное отношение к тому, что нас ждет.

– Ну что же. Это была порция позитива от главы Росбанка Дмитрия Олюнина. С наступающим вас 2018-м! Пусть собака не кусает больно, а чаще улыбается.

– Спасибо!