26 сентября Госдума во втором чтении одобрила поправки в пенсионную реформу. Мы будем работать еще больше. Но каждый второй россиянин уже перерабатывает, обычно не получая за это прибавку к зарплате.
Базовые права работников в России ухудшаются от кризиса к кризису, а вот улучшаться и не думают. Пока в Западной Европе сокращают рабочий день, Россия становится страной, где работают все больше, получая все меньше. Кажется, что в вечном выборе между Европой и Азией Россия, вернее, российские работодатели делают выбор в пользу Азии. Какой выбор сделают работники?
Бесплатные сверхурочные
Если в 2014 году средняя фактическая продолжительность рабочей недели в России составляла 44,31 часа (при установленной законом норме в 40 часов), то в 2016 году она выросла до 45,3 часа. Сегодня 56% россиян работают свыше 40 часов в неделю, а 12% — 60 и более часов. Такие данные приводят исследователи Института социологии РАН Наталья Тихонова и Анастасия Каравай в своей работе «Влияние экономического кризиса 2014—2016 годов на занятость россиян».
Последний кризис практически не затронул производство: компании даже увеличили нагрузку по сравнению с докризисным периодом. Но вот зарплату не прибавили. Больше всего перерабатывают в маленьких городках и поселках с населением менее 100 тыс. населения, где люди сильно зависят от работодателя (там доля работающих свыше 40 часов составляет 59%), а также в городах-миллионниках. Лидирует, как водится, Москва — здесь перерабатывают 68% населения. Формально кризис закончился, только вот рабочая нагрузка продолжает расти. По-прежнему без компенсации.
Растущая рабочая нагрузка в России все чаще становится предметом изучения. В июне этого года международная рекрутинговая компания Hays опубликовала исследование, согласно которому в России работают сверхурочно 87% человек. Причем у 21% рабочая неделя длится 46—50 часов, а у 9% — превышает 55 часов.
В августе 2018 года похожее исследование провели эксперты «Avito Работа». Согласно их результатам, 43% респондентов проводят на работе от девяти до 12 часов в сутки. И лишь 6% из них признались, что делают это из любви к работе. Остальные опрошенные в качестве главных причин назвали слишком большую нагрузку и плохую организацию рабочего процесса. Так что кризис приходит и уходит, а работаем мы все больше. «Сверхурочная работа была и остается отличительной чертой советского и российского труда как такового», — считает юрист юридической фирмы «Ильяшев и партнеры» Максимилиан Гришин.
Однако самая грустная часть этой истории в том, что большинство работающих сверхурочно — две трети — не получают за часы переработки никакой прибавки к зарплате. Конечно, чаще всего бесплатная сверхурочная работа характерна для торговли и бытового обслуживания, здесь лишь 25% работников получают компенсацию. Кстати, это одна из самых многочисленных профессиональных групп в России — в ней занят каждый десятый россиянин. Но даже в госучреждениях оплата сверхурочной работы происходит лишь в 44% случаях, приводят данные в Институте социологии РАН.
«Неоплата переработок, во-первых, связана с несовершенством законодательства: крайне маленький лимит сверхурочной работы — всего лишь 120 часов в год, — который был установлен еще в старом КЗоТе и не менялся с тех пор десятки лет, — объясняет директор департамента юридического сопровождения и контроля рекрутинговой компании Manpower Group Иван Бердинских. — Во-вторых, такое нарушение связано с неготовностью бизнеса учитывать и оплачивать каждый час переработки, так как в современных реалиях большинство работников — «белые воротнички». Руководителям тяжело объективно оценить, связана их переработка с производственной необходимостью или обусловлена личными качествами работника. Например, неспособностью эффективно организовать свой рабочий день». И тут работодатели идут на хитрость.
«Сверхурочная работа во многих компаниях не оплачивается, поскольку работодатели вводят ненормированный рабочий график, о чем кандидата обычно предупреждают еще на собеседовании, — говорит партнер рекрутингового агентства Marksman Наталья Валдаева. — Если есть место ненормированному рабочему графику, то загрузка сверх установленной законом нормы в табеле учета рабочего времени не отражается».
«Отловить всех работодателей физически невозможно»
Проблема не только в переработках. В России все чаще нарушаются и другие базовые права работников.
Наиболее острой ситуация была во время кризисов 2008—2009 и 2014—2016 годов, но и после них она не возвращается к показателям «мирного времени».
Если в начале 2014 года 56% работающих россиян были защищены основными гарантиями (своевременная и белая зарплата, официальное трудоустройство, оплата отпуска и больничного листа), то к концу 2015 года — только 47%, подсчитали в Институте социологии РАН. Эксперты, опрошенные ИА «Банки.ру», считают, что сегодня, спустя почти три года, ситуация осталась примерно на том же уровне.
Естественно, что лучше всего права работников соблюдаются в государственных компаниях и крупных иностранных, а хуже всего — в частном секторе. Даже сегодня 34% работников в России не оформлены официально, 55% получают зарплату в конвертах, и до 58% сталкиваются с проблемами в оплате отпуска или больничного. «Мяч в настоящее время находится на стороне работодателей, — отмечает PR-директор компании Kviku Александр Шестаков. — Рынок перенасыщен специалистами разного уровня, вплоть до управленческих позиций с богатым послужным списком и опытом».
Наиболее ощутимо при этом ущемляются права трудовых мигрантов, обращает внимание управляющий директор компании «Русклимат» Герман Шеховцев, а также людей старшего возраста. Из-за опасений того, что они могут вообще лишиться работы, такие работники более терпимо относятся к ограничениям оплаты больничного или требованиям переработок. Тем более что обещанную уголовную ответственность работодателей за увольнение людей предпенсионного возраста пока не ввели, хотя и собираются.
Формально трудовое законодательство и ответственность за его нарушение постоянно ужесточаются. Почему же в жизни нарушения остаются нормой? «Потому что, как писал Салтыков-Щедрин, строгость российского закона смягчается необязательностью его соблюдения, — говорит Максимилиан Гришин. — Отловить всех работодателей физически невозможно, вот они и пользуются тем, что у системы не хватает на них рук, а специальных институтов, направленных только на защиту прав трудящихся, в России по факту нет».
В России мертва система профсоюзов, а опыт скандинавских стран показывает, что именно она является основой нормального функционирования отношений работник — работодатель, уверен Гришин.
Более того, ужесточая ответственность, власти забывают о мерах поощрения добросовестных игроков рынка. «В итоге в ловушке оказываются «белые» компании, которые соблюдают права работников, однако их больше всего проверяют, и их же штрафуют за любые мелкие нарушения, — говорит Иван Бердинских. — В связи с этим конкурентное положение «белых» компаний на рынке хуже, чем компаний теневого сектора». По его мнению, вместо дальнейшего ужесточения властям следовало бы подумать, как стимулировать теневой рынок труда выйти в легальное поле.
Именно поэтому возрождение реальных профсоюзов и повышение юридической грамотности населения Гришин считает главной мерой, способной исправить ситуацию. Аналогичной позиции придерживается Герман Шеховцев: «Сильные профсоюзы, голос которых будет иметь вес для работодателя, станут хорошим способом урегулирования вопроса с ущемлением прав трудящихся».
Один из самых сильных профсоюзов — компании Lufthansa Group — на протяжении многих лет борется за повышение зарплаты и постоянную ее индексацию для работников, используя для этого классический инструмент — забастовки. Последняя крупная забастовка прошла 10 апреля 2018 года в аэропортах Германии, из-за чего было отменено 800 рейсов. Кстати, активность профсоюзов не мешает компании быть очень успешной: в декабре прошлого года Lufthansa стала первой и пока единственной европейской авиакомпанией, получившей пять звезд британского рейтингового агентства Skytrax. До этого высшей оценки удостаивались лишь компании из Ближнего Востока и Азии. Всего их до Lufthansa было девять, в том числе Qatar Airways и Singapore Airlines.
Переработка не «кароси»
Переработки — это не чисто российское явление. Оно развито по всему миру и среди всех классов — от рабочих на китайских фабриках до «белых воротничков» в деловых центрах мировых столиц. Разве что мотивы разные. В странах Азии это, скорее, часть менталитета, принцип жесткой субординации, распространяемый и на семью, и на трудовые отношения, а также следствие слаборазвитых пенсионной системы и системы социального страхования, которые ставят работников в зависимое положение. От страны к стране акценты между этими двумя составляющими меняются. В Японии, например, сверхурочной работе придается оттенок доблести.
«В Японии даже есть специальное слово «кароси», что означает смерть на работе от переутомления», — рассказывает управляющий директор компании Regus в России Ирина Баева. Год назад один из японских телеканалов официально признал свою причастность к смерти 31-летней журналистки Живы Садо. Она освещала выборы в Столичную ассамблею Токио и палату советников, а через три дня после выборов умерла от сердечной недостаточности. Инспекция по труду целый год проводила расследование и пришла к выводу, что к смерти привела переработка: в месяц перед выборами журналистка отработала сверхурочно 159 часов. В тот месяц у нее было два выходных, а в остальные дни она работала в среднем по 12 часов. Судя по всему, предвыборная ситуация увеличила переработку, а вовсе не создала ее впервые, потому что еще за месяц до смерти (то есть в самом начале ставшего смертельным марафона) она написала отцу: «Я думаю о том, чтобы уволиться, как минимум раз в день, но, наверное, мне нужно держаться».
Но есть ли какое-то объяснение растущей нагрузке, помимо менталитета и эксплуатации труда? Да, все дело в ускоряющемся темпе жизни и в смене стиля потребления, считают многие эксперты. «Бизнесу приходится поддерживать постоянную связь с клиентами и общаться с ними в режиме 24/7, — говорит партнер рекрутингового агентства Marksman Наталья Валдаева. — Такой ритм работы наблюдается практически во всех отраслях — в розничной торговле (возьмем, к примеру, круглосуточные магазины, о которых еще 15—20 лет назад можно было только мечтать), в банковской отрасли и медицине, особенно частной».
А может быть, следует вообще забыть о норме в 40 рабочих часов в неделю? Нет нормы — нет и переработки? «Это просто условные 40 часов, которые когда-то придумала Международная организация труда, ориентируясь на нормальную продолжительность бодрствования и сна, — поясняет Гришин. — Реальность же такова, что работник, преданный делу или в силу иных причин вынужденный выполнять больше работы, чем можно за 40 часов, пожертвует остальными активностями и будет работать сверхурочно». Как правило, именно это становится главной причиной переработки «белых воротничков», особенно в финансовой сфере.
Делу время. Но не все время
Но кажется, что все больше россиян такой подход — преданный работник работает больше — не разделяют. По мнению социологов, конфликт между работниками и работодателями становится в российском обществе более острым, чем межнациональные, политические и имущественные противоречия. С весны 2008-го по октябрь 2015 года доля граждан, считающих противоречие между работодателями и работниками одной из основных бед нашего социума, увеличилась с 17% до 22%. Наиболее высока эта доля среди тех, кто работает на частные компании, — 30%.
«73% работодателей в один голос сказали, что заметили возросшее желание сотрудников соблюдать баланс между работой и личной жизнью. Почти 80% самих сотрудников подтвердили, что для них это важно, — говорит директор практик Hays Анна Михеева. — Возможно, трендовая «осознанность» во всех аспектах жизни — от потребления и питания до родительства — перекочевала и в отношение к карьере. Засиживаться в офисе, работать на выходных и в отпуске — все это перестало быть идентификатором профессиональной и личной успешности и эффективности. Другое дело — умение сохранять баланс, выстраивать процессы и грамотно управлять своим временем».
Растет заинтересованность россиян и в удаленной работе как возможности взять контроль над своим рабочим временем. «По нашей статистике, 10% российских работодателей готовы предоставить своим сотрудникам возможность работать удаленно, — рассказывает управляющий директор компании Regus в России Ирина Баева. — Мы ожидаем, что в будущем до половины всех офисных работников будут работать удаленно часть рабочего времени или постоянно».
Не всем гибкий график нужен каждый день: иногда важно просто знать, что при необходимости есть возможность поработать из дома или близлежащего кафе/коворкинга. «Мы также видим стремление сотрудников уйти от жесткого графика, что выражается в соответствующих пожеланиях при поиске новой работы, — продолжает Баева. — Наше исследование показало: 43% офисных сотрудников считают, что предложенная им вакансия должна включать возможность работы вне офиса».
На работодателей будет оказывать все растущее давление и выход на рынок труда нового поколения — миллениалов, у которых изначально отсутствует ценность стахановского труда. Но некоторые из них являются при этом уникальными специалистами, так называемыми T-shape persons. «Это люди, которые постоянно учатся и получают знания не в одной профессиональной сфере, а в нескольких смежных, — объясняет Наталья Валдаева. — Например, есть дизайнеры, которые помимо выполнения основных своих обязанностей могут писать код, а также разбираются в маркетинговых и стратегических инструментах. В таких кадрах бизнес нуждается уже сейчас, а в будущем будет нуждаться еще сильнее. Чем может обернуться игнорирование интересов миллениалов? Эти люди очень быстро монетизируют свои знания и открывают собственный бизнес, то есть потерять наемную работу для них не так критично, как для представителей других поколений».
Меньше работать выгоднее?
Пока россияне только начинают заявлять о своем желании не работать сверхурочно и бесплатно, во многих развитых странах идут другим путем — сокращают официальное рабочее время. Даже при закрепленной в законе 40-часовой рабочей неделе Россия находится на пятом месте в мире (его мы делим вместе с Чили) по продолжительности рабочего времени. Согласно исследованию Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в России и Чили работают 1 974 часа в год, больше нас рабочая нагрузка только в Мексике, Коста-Рике, Южной Корее и Греции. Меньше всего работают в Германии — 1 363 часа. Это на треть меньше, чем в России. Чуть больше работают в Дании (1 410 часов), Норвегии (1 421 час), Нидерландах (1 430 часов) и во Франции (1 472 часа). И ведь нельзя сказать, что они ленятся. Более короткий рабочий день повышает работоспособность, приходят к выводу ученые по всему миру.
Недавно по заказу правительства Швеции в одном из домов престарелых в Гетеборге, втором по величине городе страны, в течение двух лет проводили эксперимент, переведя часть медсестер на шестичасовой рабочий день. Субъективная оценка их самочувствия показала, что медсестры, работающие по шесть часов в день, на 20% счастливее своих коллег, продолжавших работать по восемь часов, а также они чувствуют больше энергии в течение рабочего дня. Но гораздо интереснее объективные оценки: медсестры с шестичасовым рабочим днем успели сделать своим пожилым пациентам на 64% больше процедур, чем их коллеги в контрольной группе, а отпуск более двух недель они брали в 2,8 раза реже.
Пока в Швеции все же не решились перевести всю страну на шестичасовой рабочий день. Зато металлурги Германии в начале года получили право при необходимости перейти на 28-часовую рабочую неделю, правда, не навсегда, а на срок до двух лет. После чего им придется вернуться к текущей нагрузке в 35 часов в неделю.
А не так давно у врагов «классического» восьмичасового рабочего дня появились защитники в лице австралийских ученых. Специалисты из Мельбурнского института прикладных экономических и социальных исследований в Австралии изучили влияние длительности работы на когнитивные функции человека. В эксперименте участвовало более 6 тыс. человек старше 40 лет. Результат: оптимальное количество рабочего времени — 25 часов в неделю. «Работа может стимулировать активность мозга и помогает сохранить когнитивные функции возрастных работников, это так называемая гипотеза lose it or use it, — заявил ведущий исследователь Мельбурнского института прикладных экономических и социальных исследований Колин Маккензи. — Но в то же время чрезмерно продолжительный рабочий день может привести к усталости, физическому и/или психологическому стрессу, которые могут нарушить когнитивные функции». Раз уж наше правительство хочет, чтобы мы трудились и в глубокой старости, может быть, оно сейчас нам скинет пару рабочих часов?
Впрочем, на официальном уровне и в России уже заявляют о возможности сократить рабочую неделю в недалеком будущем. Министр труда Максим Топилин заявил на Санкт-Петербургском экономическом форуме о возможности сократить рабочий день до шести часов. А первый заместитель председателя Банка России Сергей Швецов допускает, что пятница может стать третьим выходным днем через 15 лет. Очень хотелось бы им верить, но, может, стоит начать с того, чтобы половина россиян не работала больше восьми часов в день, да еще и бесплатно?
Милена БАХВАЛОВА, Banki.ru
