Менее чем за месяц ЦБ взял под контроль два крупных частных банка — «Открытие» и Бинбанк. В течение 3—4 ближайших лет приватизировать их вряд ли удастся. Банки.ру разбирался, как будет выглядеть банковский сектор на фоне вероятного появления третьего гигантского госбанка из санируемых.
Новое огосударствление неизбежно
С июля 2013 года, когда Эльвира Набиуллина возглавила ЦБ и инициировала реформу сектора, число действующих банков сократилось к 1 августа почти на 400, до 582. Концентрация активов в пяти крупнейших (Сбербанк, банк ВТБ, Газпромбанк, ВТБ 24 и Россельхозбанк) к тому моменту выросла до 56%, а после санации «ФК Открытие» (восьмой по размеру активов) в конце августа и Бинбанка (12-й) в сентябре доля государства в активах банковской системы превысила 60%.
Эта цифра будет расти, несмотря на неоднократные заявления руководителей ЦБ об отсутствии таких намерений и наличие гипотетических планов по поиску частного инвестора для обоих санируемых банков.
В текущих экономических условиях излишней зарегулированности сектора и присутствия элемента недоверия к политике регулятора Банку России вряд ли удастся их приватизировать, уверены участники финансового рынка, опрошенные Банки.ру.
«Нельзя не доверять намерениям регулятора, но пока практика показывает, что те банки, которые оказались в орбите государственного владения в предыдущий кризис 2008 года (Банк Москвы, позднее отошедший ВТБ, и «Глобэкс», которым сейчас управляет Внешэкономбанк), до сих пор там и остаются», — напоминает управляющий директор по макроэкономике «Эксперт РА» Антон Табах.
Сейчас в банковском бизнесе в принципе нет инвесторов, говорит профессор Высшей школы экономики Олег Вьюгин. «(Инвесторы) покупают акции Сбербанка, поскольку это доходный инструмент, по которому выплачиваются дивиденды. Акции Бинбанка и «Открытия» можно продать на рынке лишь в одном случае — если во главе этих банков будут стоять очень сильные менеджеры, которые очистят их от проблемных активов, выведут их на прибыльность и обеспечат потенциальным акционерам хорошую дивидендную доходность. Но это вопрос минимум трех лет», — объясняет он.
Даже если ЦБ найдет покупателя для санируемых им банков, регулятор продолжит очистку банковского сектора от недобросовестных игроков, о чем его руководство неоднократно заявляло. То есть доля государства в секторе будет расти как минимум за счет отзыва лицензий. На сегодняшний день частные банки демонстрируют худшее качество активов в банковском секторе, констатирует Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА). Это единственная группа банков, доля проблемной задолженности в которой на начало 2017 года превышала 15% (15,6% против 11,1% у банков с госучастием и 9,5% у «дочек» иностранных банков).
Агентство оценивает качество их кредитного портфеля как «слабое». «По нашему мнению, основными причинами такой ситуации являются более агрессивные бизнес-модели; менее консервативный риск-аппетит из-за необходимости сохранения рыночной доли на рынке с неуклонно укрепляющимися позициями госбанков; медленное признание потерь по кредитам из-за более скромных возможностей собственников по докапитализации и «наследие» прошлых кризисных периодов (часть выданных в предыдущие годы кредитов к началу 2017 года была реструктурирована пять и более раз)», — поясняют аналитики АКРА.
Скоро останется 50—100 банков?
Через 3—4 года в России останется 50—100 банков, а банковских групп — еще меньше, считает первый заместитель председателя правления Совкомбанка Сергей Хотимский. «В какой-то момент доля частного сектора может упасть до 10—12%, но затем будет расти. Наиболее сильные частные банки будут расти, привлекая и зарабатывая капитал. Государство после волны огосударствления активно приступит к избавлению от ненужных госбанков, но это перспектива пяти лет», — говорит Хотимский.
Он, а также Антон Табах, Олег Вьюгин и старший директор группы по анализу финансовых организаций Fitch Ratings Александр Данилов сходятся во мнении, что финансовый сектор через 3—4 года может пополниться еще одной государственной банковской группой, которая будет создана из попавших под санацию банков. До обсуждения такого варианта пока далеко — на то, чтобы изучить ситуацию с активами банков, наладить управление, выстроить план спасения и реализовать его, потребуется как минимум 3—4 года. Но такой вариант, учитывая сложность приватизации, вполне логичен, отмечают они. «Их акции на рынок потихоньку выпустят, и они станут полугосударственными или негосударственными», — предполагает Вьюгин.
Из числа частных банков, по мнению собеседников Банки.ру, останутся несколько крупных частных игроков, заметных на рынке, и небольшие банки, которым удастся найти свою нишу. «Кроме того, могут остаться банки, у которых остался мощный акционер с интересом. Например, у «Роснефти» есть интерес к ВБРР — они его поддерживают и будут развивать. А может быть частный акционер, который будет развивать банк — как правило, на региональном уровне. Таких банков немного, но они могут быть», — считает Вьюгин.
Так или иначе, и в частном секторе, и в государственном, и в сегменте иностранных банков останутся только те, кто умеет зарабатывать много и одновременно прозрачно, единодушны собеседники Банки.ру.
«Банкам придется что-то выбирать»
В ближайшие годы частным банкам, включая небольшие и региональные, придется пересмотреть свои бизнес-модели и, скорее всего, отказаться от диверсифицированного бизнеса в пользу какой-либо определенной ниши, считают собеседники Банки.ру. «Банкам, которые занимаются всем — малым, средним, розничным кредитованием, — придется что-то выбирать. Ипотека, к примеру, работает, хотя у госбанков в этой области все равно есть преимущества, возможность устанавливать более низкую ставку, — приводит пример Олег Вьюгин. — Можно найти специальную нишу клиентов — Альфа-Банк, например, ориентируется на молодежь. Идея такая: быстро двигаться в цифровых технологиях, делать экосистемы, сервисы, вовлекать молодых людей. Частные банки должны быть более гибкими и более быстрыми по сравнению с гигантами, которые занимаются всем и сразу». Еще один способ закрепить позиции на рынке, по его словам, — перестраивать свои бизнес-модели в сторону необанков (примеры — «Рокетбанк», «Точка»).
Антон Табах из «Эксперт РА» полагает, что банкам придется перестраивать свою бизнес-модель таким образом, чтобы она предусматривала несколько источников фондирования. «Модель Тинькофф Банка предусматривает фондирование из других мест. Ставки (по вкладам) падают. Бизнес-модель, которую можно продать на облигационном рынке и фондировать с него, — почему нет?» — замечает он.
Скорее всего, по мнению Табаха, на рынке останется группа банков, которая может позволить себе иметь относительно высокую маржу за счет низкой стоимости привлечения и качественного управления рисками. «Будут и другие, более рисковые бизнес-модели, которые могут оказаться жизнеспособными благодаря высоким технологиям, либо за счет управления рисками, завышения ставок, либо из-за какой-то экзотики, например комиссионных... которые фондируются более дорого. Плохо придется тем, кто не сможет обеспечить себе высокие доходы и при этом будет вынужден фондироваться дорого», — поясняет он.
По словам руководителя экономической программы Московского центра Карнеги Андрея Мовчана, государству следует «сделать шаг вперед по сравнению с древней и потому очень консервативной европейской банковской системой» и мотивировать рынок на разделение кредитного и расчетного бизнесов, стимулируя появление небанковских кредитных институтов и формирование market place для кредитного рынка. Мовчан полагает, что это существенно уменьшит риски расчетных операций, хотя может увеличить их стоимость для клиентов.
Екатерина МАРХУЛИЯ, Banki.ru